А. В. Шелов

Исторический очерк крепости Кронштадт
 

ГЛАВА XVI.

1739—1744.

Подготовка к войне в инженерном отношении и оборонительные меры со стороны флота. Оборона берегов и Котлина войсками. Вооружение крепости. Форма артиллеристов, их деятельность, личный состав. гарнизонная школа.

      России снова грозила война со Швецией, которой опасалось правительство и главные начальники флота, что видно из следующего факта: 23-го июля 1739 года показались два шведских корабля, шедших в Финляндию, из-за низ был поднят в крепости боевой флаг, и произведена тревога. Императрица Анна Иоанновна видела флаг из Ораниенбаума, и очень рассердилась на адмирала Головина¹⁾, поступок которого кажется странным, так как, вероятно, на рейде стояло много судов готовых встретить непрятеля; было, конечно, и сторожевое.
      В виду возможности войны, ещё в январе 1739 года приказано было осмотреть и починить все остзейские крепости. Адмиралтейская Коллегия доносила в Военную, что Кронштадт осмотрен с депутатом бригадиром Молчановым, бывшим в то время комендантом, и, представляя при этом акт осмотра, добавляла, «что от госпиталя до военных пристаней никаких укреплений не сделано, а место это ведает сухопутное ведомство». для того, чтобы показать, как мало было выполнено из нескольких, поданных в разное время проектов, приведём здесь вкраце донесение коменданта, «что в Кронштадт и Александр-Шанцкой крепости было сделано»:
      1) «По северной (т. е. обращённой к косе) стороне пять полигонов главного вала сделано, следует укрепить дёрном. При 6-м и 7-м полигонах брустверов нет.
      2) Последние полтора полигона в Купеческой гавани земля насыпана, а половина куртины у самой гавани только полисад есть.
      3) От госпиталя к западу до Военной гавапни никаких укреплений нет.
      4) Нигде не имеется гласиса и прикрытого пути. Мосты под орудия (т. е. платформы) имелись лишь на двух западных бастионах.
      5) В Александр-Шанцкой крепости бруствера дёрном не обложены, прикрытый путь, гласис, полисады и прочее не доделаны. Пороховой погреб ветх и мал, казарм и магазинов нет, также и мостов под пушки»²⁾.
      Это была действительность, тогда как предполагалось в общих чертах всё уже конченным, и по диспозиции генерал-фельдмаршала графа Миниха при Кронштадтской крепости уже следовало делать:
      1) «По западной стороне у шести бастионов сделать фасобреи длиною 222 сажени. шесть контр-гард длиною 740 сажен и по ту же сторону гласис 1030 сажен.
      2) По северной стороне сделать берму и деревянный гласис 1482 сажени, а также ров длиною 1248 сажен»³⁾.
      Всё это дополнялось диспозицией полковника Де-Кулона, занимавшего видное положение в инженерном мире и наблюдавшего за работами в Кронштадте; он предполагал:
      1) «По северную сторону морских госпиталей на 6-м и 7-м полигонах сделать бруствер и банкет.
      2) Где надо сравнять бруствера и валганги, строения должны близ лежащие снести.
      3) Построить четыре больших пороховых погреба, по 4620 пудов каждый, и семь малых в бастионах, по 1391-му пуду каждый.
      4) При Александр-Шанце сделать равелин со рвом и каменную башню с двумя аппартаментами, один для магазина, т. е. для склада, другой для жилья».
      Церковь, построенную в 1706 году и стоявшую на прикрытом пути нового проекта, предполагалось снести.
      На все эти работы требовалось 281992 руб.⁴⁾
      Из всего вышеперечисленного мы видим, что было устроено кое-как пять полигонов, а вооружено только два. Александр-Шанц был совершенно не вооружён.
      При таком положнении крепости война со Швецией грозила опасностью Петербургу. Для осмотра крепости, её гарнизона и морских полков Высочайшим указом был командирован гвардии майор Альбрехт, давший особую инструкцию капитан-поручику фон-Гревенцу об исправлении крепости с большими изменениями против предположений графа Миниха⁵⁾. Однако, вероятно, фон-Гревенц работал неудовлетворительно, так как 14-го июня состоялся Высочайший указ о командировании для производства работ генерал-лейтенанта барона фон-Любераса⁶⁾, который с первых же дней просил Военную Коллегию предписать Фортификационной конторе исполнять его требования, а не отписываться; затем он докладывал Кабинету, исправлять ли по диспозиции графа Миниха или гвардии майора Альбрехта; последней, к сожалению, не найдено, и неизвестно, по какой производились работы. Подрядчиков не могли отыскать, поэтому велено было работать гарнизонными солдатами. Сенат на исправление Кронштадта и выборга отпустил 100000 рублей⁷⁾. самая горячая работа началась с июля месяца, и продолжалась целый год. Из очень подробных отчётов, имеюихся в Московском архиве Главного Штаба, видно, что в течение целого года работало ежедневно 642 солдата и 445 вольнонаёмных рабочих, которых разрешено было принимать даже без паспортов, несмотря на ряд предшествовавших по этому поводу распоряжений, воспрещавших принимать без документов; в помощь дано было 52 лошади. Общая стоимость работ исчислялась в 75410 руб. 4 коп.⁸⁾
      Особенно интересно поизводство каменных работ. Указом было положено выстроить, как проектировал Миних, четыре больших пороховых погреба, на 4621 пуд каждый, и столько же малых, каждый на 1391 пуд, да блокгауз на Александр-Шанц, для чего по смете фон-Гревенца требовалось три миллиона кирпичей. Материалы были доставлены, но даже для выгрузки их не находили подрядчиков, и принуждены были работать при помощи солдат. Приступить к постройке погребов, однако, не могли за неимением мастеров, и отложили её до сентября, когда, наконец, нашли двух мастеров иноземцев, но оказалось уже поздно по времени года, и постройка была отложена⁹⁾. Это показывает, как плохо подвигалось у нас техническое развитие, начало которому было уже положено Петром Великим, так как при Нём в Кронштадте возводились каменные постройки и даже был кирпичный завод.
      По сухопутному ведомству произведены в этом году следующие работы:
      1) На 3-м и 4-м полигонах старого Кронштадтского ретранжемента крутости обложены фашинником, на 6-м сделана берма на 52 сажени, у половины 7-го полигона насыпаны фасы и фланги на 70 сажен. Всё это касалось фасов, обращённых к косе и на север;
      2) По южной и северной сторонам госпиталя, до самой Военной гавани, насыпать вал, сделана фасобрея 425 сажен длины и равелин.
      3) В Купеческой гавани часть фаса и фланги насыпаны.
      4) В Александровской крепости крутости одеты дёрном и починен деревянный пороховой погреб.
      5) Редут сделан вновь, крутости выложены камнем¹⁰⁾.
      Из этого ясно, что поддержали то, что уже было, и укрепили наскоро восточную часть.
      Видимо, Императрица знала о тяжёлых работах, производившихся в крепостях войсками, так как вышел второй очень гуманный указ, запрещавший рекрутов в первый год назначать на земляные и вообще на тяжёлые работы, а старых солдат не велено назначать на такие работы, где могут употребляться лошади. Для чего приказано в каждом гарнизонном полку иметь 16-ти лошадей, для которых сено заготовлять солдатами, овёс же покупать на деньги, оставшиеся от жалованья офицеров, отпущенных домой¹¹⁾. На это пошли отписки, что в полках нет денег; тогда на заведение лошадей они были отпущены.
      Укрепления, однако, далеко не были кончены, и в следующем году, в крепости ежедневно работало 2000 человек¹²⁾. Наконец, пороховые погреба были сделаны с подряда.
      Рассмотрим теперь все вообще оборонительные работы, произведённые в течение войны со Швецией в связи с мерами, принимавшимися морским ведомством.
      Работы на сухом пути состояли в следующем:
      1) В западных фронтах, к косе, дугообразные фланги заменены были прямыми, и, когда при этом обнаружилось, что мушкетная оборона с флангом недействительна, вследствие слишком длинной линии обороны, то по предложению фон-Любераса расположены были другие фланги. таким образом, фронты укрепления в новом виде заключали в себе два фаса, четырефланга и две куртины; но так как и прежние куртины не были до этог времени насыпаны в надлежащую высоту, то предпологалось новым куртинам дать большое командование и тем доставить двухъярусную оборону местности впереди средней части фронта. Эти изменения произведены были только при трёх средних фронтах, которые всё-таки не имели ни правильного рва, ни прикрытого пути с гласисом. Следов работ 1732 и последующих годов не видно.
      Для того, чтобы сомкнуть крепостную ограду, с восточной стороны, где оканчивались фронты северной ограды, возведён был, так называемый фашинный «ретранжемент». Он имел кремольерное расположение и оканчивался бастионным фронтом с равелином. От него до Военной гавани, по южной стороне, ограда состояла из двух тенальных фронтов с реданными выступами посредине и была приспособлена к пушечной обороне. По всей крепости были настланы платформы.
      В море, между Цитаделью и южным берегом, т. е. на месте нынешнего форта Император Павел I, морское ведомство построило на срубах деревяннуб батарею. Она представляла собою один только фронт, длиною по прямой линии в 45 сажен. С этой же стороны, вдоль берега, устроены были три открытых земляных батареи. Независимо от всех этих работ продолжалась постройка канала и исправление гаваней. Восемь полков, стоявшие в Кронштадте, участвовали во всех работах. На основании сведений о сооружениях сухопутного ведомства в этот период, можно заключить, что центральная ограда занимала протяжение, которое занимает и теперь, и считалась достаточной для обозначения собственно города; но по силе своего расположения, она далеко не соответствовала важности значения крепости, по своей же прочности не могла противостоять той разрушительной силе, которой она постоянно подвергалась в виде морских волн.
      Приморские сооружения находились в плачевном положении. В Кроншлоте надо было переделать два бастионные фронта; в Цитадели переделать бруствер в одном бастионе и переделать валганг по всему фронту; в Купеческой гавани переделать бруствер и валганг во многих местах.
      Оборонительные меры, принятые морским ведомством, основаны были на следующем Высочайшем повелении:
      1) Большие корабли поставить в гавани, а матросов с них распределить по морским крепостям, где не было гарнизонов.
      2) Усилить гребной флот против брандеров.
      3) Иметь в готовности несколько галер с пехотою, как на северной стороне Кронштадта, так и в Ораниенбауме.
      4) Увеличить число брандспойтов.
      Галеры с пехотою, приданные для усиления обороны северной стороны крепости, показывают, что её считали достаточно обеспеченной от нападения. Северный фарватер долго считался непроходимым, но проход через него одного иностранного судна в 1740 году поколебал уверенность в его недоступности, что и заставило усилить оборонительные меры с этой стороны¹³⁾. Первым пунктом флот как бы осуждался на бездействие, а личный состав его служил лишь для усиления гарнизона, но план обороны был изменён в следующем году, ибо мы знаем, что гребная флотилия принимала большое участие в активных операциях сухопутных войск.
      Кроме усиления инженерных сооружений, принимались меры и к снабжению гарнизона крепости обмундированием: так в мае 1739 года было прислано 2370 пар козлиных штанов, 2366 пар смазных башмаков. К лету же позаботились о снабжении крепости провиантом, и в мае уже было 46000 четвертей, чего хватило бы на год для восьми временно командированных полков, двух гарнизонных и четырёх драгунских рот¹⁴⁾. Укомплектование гарнизонных полков ружьями производилось почему-то секретно¹⁵⁾. Новые ружья с Сестрорецкого завода велено было развести по крепостям и хранить в цейхгаузах, выдавая некоторую часть для учений¹⁶⁾. Это распоряжение сделано было почти перед объявлением войны, и армия не знакомилась со вводимым оружием.
      Между тем, из Кронштадтских гарнизонных полков выбрали на две роты людей, из Петербургских на четыре, и сформированный таким образом полк отправили в Выборг.
      Для первозки туда же артиллерии велено взять частные суда в Кронштадт¹⁷⁾.
      Манифест о войне последовал 13-го августа 1741 года. Объём нашего труда не позволяет рассматривать всю войну, а потому мы приведём документы и будем говорить только то, что касается до крепости и ли до обороны близлежащегоо побережья.
      В общих чертах напомним читателю, что наша армия быстро и без особых препятствий овладела юго-западной частью Финляндии; отряд генерала Кейта занял Або, Гельсингфорс, Борго и Фридрихсгам. Но до этого, осмотрительный фельдмаршал Ласси принял, как увидим дальше, ряд оборонительных мер, которые мы приводим почти все как заслущиваюие внимания.
      14-го ноября был утверждён доклад фельдмаршала, в котором он пишет, что неприятель хотел обойти Выборг и двигаться к Петербургу, почему велено:
      1) «Полкам, стоящим в Петербурге, Кронштадте и Ингерманландии, быть готовым к походу.
      2) Гренадерским ротам из Москвы идти в Новгород, где и остановиться.
      3) Полевой артиллерии быть готовой к походу»¹⁸⁾. В этом докладе упоминаются полки, стоявшие в Кронштадте; они были следующие: Нижегородский, Суздальский, рязанский, Вятский, Азовский, Пермский; всего 7500 человек.
      Таким образом, стянуты были войса для наступления весной, но, по полученным из-за границы известиям, неприятель умножал в Финляндии войска, за ним следовало наблюдать и остерегаться не только летом, но и зимою, почему полкам, стоящим в Петербурге, Кронштадте и окрестностях, велено быть готовыми к походу. Полки должны были идти по назначению «прямым трактом, так как реки и болота никакого препятствия не представляют». Очевидно, что фельдмаршал опасался слишком активной деятельности шведов. 5-го декабря он сделал ещё следующий доклад:
      1) Киевскому и Драгунскому полкам сосредоточиться в Красном Селе.
      2) Если неприятель пойдёт по нижней Выборгской дороге, то полкам, стоявшим в Кронштадте и около, идти прямо к Сестребеку (Сестрорецку).
      3) Если неприятель напрвится к Выборгу, то полкам здешним и Кронштадтским идти к Муле-мызе.
      4) Находяиеся в Кронштадте полки не имеют подъёмных лошадей, почему для перевозки артиллерии и патронных ящиков следует назначить по 50 лошадей обывательских. В каждом полку имелось по 100 лошадей для перевозки артиллерии, но они не могли перевезти провианта¹⁹⁾. Всех больных велено сдавать в Петербург или Кронштадтский госпиталь, где удобнее²⁰⁾.
      Из всего вышеизложенного видно, что Кронштадт, как морская крепость, не только летом служил сборным пунктом для флота и армии, но и зимою играл роль передового укреплённого лагеря, из которого легче было перебросить войска к Выборгу. Оба побережья также были заняты на всякий случай: 7-го декабря 12-ти вновь прибывшим драгунским полкам приказано расположиться на зимних квартирах в Петергофе, Ораниенбауме и Гостилице. Часть гвардии была расположена в Сестрорецке²¹⁾. Таким образом Кронштадт со всех сторон был обеспечен от обходов, а вместе с тем прикрыт и Петербург.
      Весною 1742 года наш флот ужасно нуждался в артиллеристах, и потому вышел указ Сената, чтобы из Остзейских гарнизонных полков дать во флот по 10, а из полевых, стоящих в крепостях, по 3 человека солдат, «обученных канонирской науке», а на их место прикомандировать других²²⁾. Обучение пехотных солдат артиллерийскому делу было одной из важных обязанностей гарнизонной артиллерии, о которой мы скажем ниже.
      В виду открытия навигации, фельдмаршал Ласси приказал генералу Левашёву с гренадерскими ротами, Тобольским и Капорским полками следовать в Кронштадт на судах, а прочим полкам маршироватьсухим путём по берегу²³⁾. на случай десанта к стороне Кронштадта фельдмаршалом была составлена диспозиция, по которой вся гвардия, Новгородский драгунский полк и Ландмилиционные полки под командой генерала Готри должны были сесть на суда, оставя лошадей, и немедленно отправиться в Кронштадт. Для этой операции всегда должны быть наготове суда. Если же десант будет к стороне Ингерманландии, то всем этим полкам, а также стоящим в Кронштадте, немедленно идти туда.
      Генералу Еропкину поручено было охранять берега Лифляндии и Эстляндии. Казакам на острове Эзеле предписано производить разведки и, в случае появления неприятеля, немедленно дать знать²⁴⁾.
      15-го июля пришёл из Ревеля рапорт о появлении неприятельских кораблей, вследствие чего вышел указ о готовности всех крепостей ²⁵⁾. В то же время генерал Бутурлин просил сосредоточить полки по морскому берегу и Курляндской границе, и послать флот на разведки, так как из Ревеля видно 20 судов, а, по слухам, около Або находится до 150 ластовых судов, и шведский флот готовится произвести десант, почему по берегу необходимо организовать разъезды²⁶⁾.
      Вследствие всех этих опасений, для предупреждения десанта от Петербурга до Лифляндии приказано было подвинуть кавалерийские полки в кампаменты к берегу, для связи между корпусами расположить по берегу команды, содержать разъезды и построить маяки. От Ораниенбаума до Нарвы устроено 25 маяков ²⁷⁾, т. е. расстояние между ними было около 4-х вёрст. Разъезды между ними содержали драгуны и казаки, поставленные у Красной горки.
      В начале 1743 года адмирал Головин просил оставить на зиму в Кронштадте для караулов и работ Дербентский, Соянский и Дагестанский полки, люди которых по большей части остались на судах в Ревеле и Гельсингфорсе²⁸⁾. Просьба адмирала, однако, не была уважена, и назначены были два свежих полка.
      Затем Военная Коллегия представила Всеподданнейший доклад следующего содержания:
      1) «Полкам, стоящим около Петербурга: Астраханскому, невскому, казанскому и Воронежскому, быть готовым к походу на галерах в половине апреля. К тому же времени взять из Выборга полки Псковский, Новгородский, нарвский, Сибирский тоже посадить на галеры.
      2) К 1-му мая прибыть из Москвы восьми полкам, из них Великолукский и Суздальский взять в Кронштадт для караулов.
      5) Лейб-Кирасирскому и драгунским Тверскому, Архангельскому, Луцкому стоять у Красной горки (в 25 верстах от Оранинбаума) для разъездов и содержания маяков и по морскому берегу от Сестрорецка тоже, где в прошлом году были драгуны и казаки.
      10) Галерам по вскрытии воды из Кронштадта и Фридрихсгама следовать к Гельсингфорсу с ластовыми судами.
      11) Для десанта полкам взять на галеры по две полевых пушки, остальные оставить в Петербурге»²⁹⁾.
      В 15-м пункте этого доклада граф Ласси предлагал все полки, стоящие в Ост-Зее, укомплектовать рекрутами. Члены Военной Коллегии не согласились с этим, и решили взять целиком гренадерские роты гарнизонных полков. Вот причина, по которой и в этой войне участвовала часть Кронштадтского гарнизона в составе двух рот.
      Наконец, 18-го апреля через графа фон-Ласси в Сенат подано сообщение от военного совета, происходившего под его председательством, из генералов: Левашёва, Де-Брильи, Петра Салтыкова, Караулова, Лопухина и других.
      Сообщение состояло в следующем:
      1) «В авангарде быть генерал-лейтенанту Де-Брильи с полками: Астраханским, 2-мя Московскими, Выборгским, а также с 2-мя гренадерскими ротами Кронштадтского гарнизона, которые погрузить на одну галеру.
      2) В кордебаталии быть графу фон-Ласси с полками: Ингерманландским, Ярославским, Киевским, Смоленским и тремя ротами гренадерскими Петербургского гарнизона.
      3) В арьергарде быть генерал-лейтенанту графу Салтыкову с полками: Казанским, Архангелогородским, Воронежским и двумя гарнизонными ротами Петербургской и Нарвской.
      4) Суда разделить по числу людей; взять на полк по две пушки, палатки и все тяжести оставить.
      5) Генералу Левашёву остаться в Петербурге, и с полками, которые придут из Москвы, следовать за главными силами»³⁰⁾. Вслед за этими распоряжениями, 5-го марта Коллегия Иностранных дел сообщила, что мир со Швецией можно заключить только приготовляясь к компании будущего года, так как шведы сильно беспокоятся от всякого движения наших войск³¹⁾.
      Это известие, конечно, ещё более заставило готовиться к возобновлению кампании.
      3-го мая, после молебствия, в присутствии Государыни Елизаветы Петровны, и салюта с галер, флот двинулся из Петербурга; 4-го прибыл в Кронштадт, и введён в гавань. Императрица , как истая наследница Петра Великого, сама желала проводить войска в поход, но на другой день от Неё было прислано повеление галерному флоту выступить поутру 6-го числа, не дожидаясь Её прибытия. Однако за сильным ветром флот оставался в гавани. 7-го чиста Государыня прибыла в Кронштадт. К обеденному столу были приглашены 200 человек офицеров, отправляющихся в поход на галерах, и в тот же день они вышли в море³²⁾.
      20-го мая было морское сражение у Корпо, а 10-го июня уже был получен указ о заключении мира.
      В этой войне Кронштадту пришлось играть ту же роль транзитного пункта, как и при Петре Великом: у нас побывала чуть ли не вся армия. Стоявшие на Котлине полки, несомненно, оставляли в артиллерийском цейхгаузе полковые пушки, сдавали и получали ружья, вообще, много работы и хлопот доставляли гарнизонной артиллерийской команде, как увидим ниже.
      Вполне ли готова была крепость во время войны, т. е. достроена ли? Как видно из переписки, далеко нет, потому что 10-го августа канцелярия Главной Артиллерии доносила в Военную Коллегию, что люди гарнизонных полков, а также полевых – Суздальского и Смоленского, все находились на работах у канала (Петровского); фортификационные же работы стояли, вольнонаёмных людей взять было негде, и просили прислать другие полки, чтобы работа не стояла. Военная Коллегия обещала командировать по возвращении полков из кампании, но долго ещё людей не присылали. Только 5-го октября были назначены Вятский, Смоленский и Суздальский полки, т. е. люди двух последних были сняты с работ у канала³³⁾.
      Однако, несмотря на неготовность в инженерном отношении, крепость даже в начале кампании была солидно вооружена, что видно из (приложение № 14) ведомости вооружения 1741 года, хранившейся в местном артиллерийском архиве. На шести бастионах стояло 100 орудий крепостных калибров, на 3-х бастионах старых «ретрожаментов», в реданте и в куртине – 41 орудие, почти исключительно 6-ти фун., как предназначавшиеся действовать против десанта. На 4-х бастионах Александр-Шанцской крепости – 45 орудий. Из тяжёлых орудий наибольшее число было 18-ти фунтовых. Всего вооружения было 186 орудий, не считая находившихся в цейхгаузе, а также стоявших на вооружении Цитадели., Гаваней и Кроншлота, бывших в ведении исключительно моряков; о числе их никаких данных не имеется, но надо полагать, что их было не менее 400.
      Имея много документов, характерных для внутренней организации этого времени и отношений между частями гарнизона и войсками, стоявшими в крепости, остановимся на них.
      В первый раз гарнизонная артиллерия отделена не только по содержанию и чинам, но и по внешнему виду от полевой и осадной. В Высочайшем указе о форме сказано: «штаб-офицерам полевой и осадной артиллерии кафтаны и штаны добраго алаго сукна, обшлага, воротник и на груди отвороты из добраго бархата, петли по бархату обшиты шёлком, по борту и на обшлагах позумент городами.
      2) Камзолы сукна белаго.
      3) Шляпы с позументом.
      4) Шарфы чернаго шелка с золотом.
      5) Штиблеты.
      6) Шпаги.
      Обер-офицерам полевой и осадной и штаб-офицерам гарнизонов, кафтаны без позументов». Таким образом, форму обер-офицеров полевой сравняли с формой штаб-офицеров гарнизонной артиллерии.
      Комендантом крепости был бригадир Молчанов, пи котором состояла гарнизонная канцелярия, сносившая указами с гарнизонной артиллерийской конторой. Во главе последней стоял начальник гарнизонной артиллерийской команды капитан Гуляев, помощником его был поручик Кальт, заведовавший командой центральной крепости и лабораторией.
      На Александр-Шанце был поручик Тебеньков, пользовавшийся некоторой самостоятельностью, как командир отдельной крепости, например: он подавал отдельные требования. В списках число людей на крепости Св. Александра всегда показывалось отдельно, но Тебеньков всё-таки подчинялся гарнизонной артиллерийской конторе.
      В артиллерийском цейхгаузе хранились и полковые пушки, вероятно, не имевшие запряжек и не взятые с собой в кампанию.
      Имеется опись артиллерии и принадлежности, находившиеся в артиллерийском цейхгаузе, от Пермского, Вятского, Азовского и Нижегородского полков. Число орудий было следующее:
 

П О Л К И Пермского Вятского Пушек медных 3-х фун. на лафетах 4 2 Мортир медных 6-х фун. 8 2 Мортир железных 6-х фун. - 2

      Пушки эти осматривались артиллерийскими офицерами и определялась их негодность к службе.
      Не только с гарнизонными, но и со всеми квартировавшими полками артиллерия имела очень тесную связь. Она обучала людей для полковых пушек. Это видно из указа коменданта Молчанова от 10-го мая, в котором он пишет, что велено прибавить вкаждом пехотном полку по четыре пушки, почему он приказывает выслать по 10 солдат и одному фурлейту и обучать их действиям при орудиях так, чтобы они могли работать как настоящие артиллеристы. Полки высылали в артиллерию солдат для обучения, что видно из списка людям, отосланным «в артиллерийскую контору в канонирскую науку», от Вятского, Пермского и Азовского полков. Раньше же в 1740 году, вероятно, командировались артиллеристы по полкам для обучения канонирской науке, так как имеется документ, что ввиду войны генерал-фельдцейхмейстер граф Гессен-Гомбурский дал указ поручику Кальту о командировании обер и унтер-офицеров для осмотра артиллерии, имевшейся в полках, готовившихся к походу, а также о командировании людей для немедленного обучения солдат в полках, стоявших в Кронштадте.
      Лаборатория играла значительную роль не только для крепости, но и для полевых войск. Так, например, 28-го апреля 1741 года, дан был наряд приготовить к мортирам около 5000 бомбовых трубок от 9 до 1 пуда, а к полевым, т. е. 6-ти и 4-х фун. мортирам 163000, трубок скорострельных тросниковых 31570. Этот наряд показывает, что лаборатория Кронштадтской крепости снабжала полевые батареи всеми необходимыми предметами.
      Артиллерийским цейхгаузом, т. е. складом, и мастерской заведовал чиновник, называвшийся цейхвахтером; впоследствии это звание имели чиновники, состоявшие в штаб-офицерском чине, но в эти годы нельзя сказать, в каком чине они были. Мастерская эта служила для всех артиллерийских работ, а также для починки ружей и других потребностей.
      Что касается личного состава артиллерийской команды, то она была усилена почти вдвое. Так в марте числилось: офицеров 3, цейхвахтер 1, штык-юнкер 1, сержантов 3, цейхшрейбера 2, писаря 2, капралов 8, цейххундера 2, бомбардиров, канониров с нестроевыми – всего 255 человек, тогда как в мирное время состав не превышал 120 человек.
      В этот период мы не имеем такой полной картины мобилизации, как перед двадцатыми годами, потому, что большая часть крепости была в руках морского ведомства.
      Из внутренней жизни гарнизонной артиллерии мы видим, что в её ведении состояла гарнизонная школа, в которой учителями были фейерверкера. Из неё выпускали, или, скорее, записывали, наиболее способных канонирами, затем в «инженерство», наконец, в армию солдатами. Эта школа была единственным рассадником просвещения в Кронштадте, где учились дети не только нижних чинов, но и офицеров.
      В 1744 году есть переписка с Кронштадтской инженерной командой, но численного состава последней не видно, так как вся переписка заключается в том, чтобы сено косить, как на артиллерийских, так и на инженерных лошадей.