1,25 по кронштадтскому футштоку

  Ветер начал усиливаться 27 октября вечером. Окна домов, смотрящие на запад чувствовали это сильнее других окон. Ночью и стеклопакеты начали поддувать ветру, а дождь временами задавал такт. Рамы парадных не могли уснуть, едва удерживая стёкла, готовые пропустить ветер перемен. Перемен времени года, времени на часах, перемены расписания 101 автобуса.

   Загинались крыши, ломались слабые ветки, выпригивал на берег хлам морской. Ноль кронштадтского футштока слал превращаться в 1, 1,5; до 2-х похоже, вода не добралась. Появились сообщения о наводнении в Петербурге. Кто-то научился даже считать до 300, наконец. 300-е, мол, наводнение! Жалко стало жалких счетоводов! Где они увидели наводнение? Пацаны даже не плавали на улице! Все нормально ездили и ходили. Даже блогеры как-то вяло реагировали на сие природное явление, — ждали большего, — обошлось без экстрим-шоу! В 11-00 28-го было всего 1-20.

   Но шоу, всё-таки, было. Вороны пытавшиеся взлетать, притворялись сверхзвуковым истребителем, и пикировали как бумажный самолётик. Плюнувший народ, наблюдал полёт на 3 метра, а выпивший народ удивлялся неестественным опьянением, — по телеку и так пугают на всю страну всякой отравой, а тут качает дополнительно и бесплатно! Супер! Стихия имеет какое-то вдохновение! Прочищая город, вознося листья, пугая жителей, напоминает о суете сует (расставьте ударения правильно, пожалуйста).

   В общем, Кронштадт ждёт перемен. И они идут. 3 ноября отворят двери историко-краеведческого музея в новом здании, готовятся поставить памятник Иоанну Кронштадтскому на Посадской (почему не около бывшего Андреевского собора? — символично, красиво, величественно), готовятся открыть фасад Гостиного двора по Николаевскому, готовятся открыть новый мост над Тёщиным языком... Всё это, конечно оживит кронштадтскую (чуть не сказал — культурную) жизнь...

   Так что, погода символична как никогда! И Кронштадт вспоминает свою силу, столетнюю борьбу со стихией, сползшие пушки с фортов, снесённые крыши, разбитые корабли, укрепление камнем, своих забытых героев.

   К вечеру 28-го ветер стал спадать. Футшток стал обсыхать выше метровой отметки. Разочарование в прессе усилилось. И мы знаем почему. Потому, что наша душа, всё ещё, — потёмки.

   А Кронштадту к лицу любая погода!