300 лет кронштадтской крепости.

   300 лет первой косной кронштадтской крепости прошло незаметно. Вообще незаметно. Оно и хорошо! Шашлычки на Шанце — это вроде как пикник на помойке, — национальное кронштадское развлечение. Пожарили, выпили, позагорали, погадили, — и день прошёл классно! И природа, и старые стены — есть где разгуляться, есть где пописать (ударение — в смысле наскальной живописи, то бишь грэффити по-русски). А какая после расслабона память? Никакой. А каакой расслабон — просто опен ейр!

   А между тем, об этом не помнят даже те, кому помнить-то об этом событии, как-бы, надо по должности. Вот записали Кронштадт в анналы ЮНЕСКО, мол хисторическое местечко, охранять надо, заботиться! Ни тут-то было! Денег нету! А без них чего заботиться-то — капитализм же на дворе! Ещё и определить надо — кому надо заботу проявлять. Военным али статским!

   Бывало такое и раньше — думу думали — кому о косных верках заботиться морякам или сухопутным. И сейчас, наверно, вспоминают иногда. Только вот разваливается, разворовывается, гадится, портится, уничтожается старая крепость. В бухгалтерском деле есть такое словцо противное — баланс называется. В нём, противном, всё дело! Он виноват! На чьём балансе народная крепость записана? На военном! Зачем тогда статским про это помнить? У одних денег нет, другие не хотят их потерять!

   Не в деньгах счастье, товарищи! Ведь ежели денег нет, то и пусть всё разваливается? Метлу, к примеру взять, округу почистить, мусор вывезти на Пионерскую площадь в Кронштадт (демонстративно). Прогнать шашлычников и грэфитистов. В колокола побить на всю ивановскую! Вот у врагов наших прежних, финнов, — такие крепости и чистенькие, и с пушечками, и с туристиками! Вы думаете там денег очень много? Отнюдь. Не думаю, чтобы и там деньги под ногами валялись.

   Тогда в чём дело-то? А в том, что чиновник (что военный, что статский) одни оправдалки только ищет. К примеру, кого на дыбе вздёрнули за халатное отношение к исторической ценности за последние 300 лет? Никого. Раньше не считали Шанец на историческую ценность, а сейчас вроде как и считают, но сделать ничего не могут. Нет у нас конкретного такого чиновника, с которого бы спросили — почему бардак дядя (или тётя) на твоей территории? Почему кусты из башни торчат? Почему потерна дерьмом забита? Почему срезали десять тонн металла, и никто не ищет? Почему всё былиной поросло?

   Ключик золотой — это и есть баланс. У кого на балансе крепость сия, с того и надо спрашивать. У города — значит с города — за каким Васей Пупкиным территория закреплена? Что ты Вася лично сделал для счастья народа? Ничего? Ну хоть доложил вышестоящему Пете? Доложил. А Петя чего? Он выше доложил? И чего? До куда дошло? Какие меры приняты? Никаких? Вася с Петей не знают чего делать? Вот где бухгалтерия с кассой находятся и Вася и Петя чётко знают!

   Мораль проста — если нет конкретного ответчика — надо спрашивать с начальника, на ком висит сей баланс. Почему за разрушение крепости начальники ещё началят, а не сидят в Крестах? Ведь разрушение памятников — преступление по нынешним правилам, как собственно и халатность. Может на крыше 5-й северной казармы не растёт лес, или кронштадтское адмиралтейство не развалится скоро от чрезмерной заботы? Чиновников — тьма! И никого особо не волнует старый форт, — всё-равно никто не спросит!

   Про 300-летний юбилей крепости благополучно позабыли в суматохе конференций и вихре культурной кронштадтской жизни, так что же печалиться ещё и об участи каких-то развалин!

   Может там и помнить не о чем? Построили солдаты Толбухина верк какой-то по велению Петра, назвали крепость сию именем Св. Александра (Невского). Зачем? И что? Да ничего. Крепости не привыкать, — её на протяжении 300-летней истории десятки раз забывали, и обзывали.

   Так что, с 300-летним юбилеем вас товарищи!

   «Фронты ея были расположены на полигонах в 80 саж., вал имел командование 14 ф., рва сначала не было. Вооружение состояло из 40 орудий крупного калибра, т. е. 18-ти и 24-фн. пушек и нескольких 3-пуд. мортир». (А. Шелов).

   «... крепость Св. Александра также в совершенство приходит, что уже казармы делают и прочие жилища...». (Пётр Первый).

До встречи, Кронштадт!