|
|
Кронштадтский Матросский клуб
|
Конец 1919 года. Страна ликует: царский генерал Юденич отогнан от Петрограда! И даже многочисленный английский флот со своими мониторами, подводными лодками и торпедными катерами не смог ему помочь. И едет в Кронштадт с приветствиями и благодарностью один из вождей революции — Михаил Иванович Калинин. К этому времени в помещении бывшего Кронштадтского Морского собрания произошли перемены. Кронштадтский Совет переехал на проспект Ленина, где раньше была Городская Дума, а здесь стал работать Гарнизонный клуб.
И начались концерты, спектакли, праздничные вечера. Открылись при клубе всевозможные спортивные секции, кружки, студии и т.п. Но на первом месте была работа по ликвидации неграмотности, особенно среди женщин-пролетарок. И все это было отмечено Михаилом Ивановичем Калининым, который, посетив Гарнизонный клуб, выступил в зрительном зале с докладом. И в этом докладе прозвучала высокая оценка деятельности кронштадтцев, как в военное, так и в мирное время. С тех пор важнейшие собрания, конференции, митинги, открытые суды — все мероприятия, формирующие общественное мнение, как правило, проводились в этом зале.
Много событий произошло в этих стенах. Немало чувств, порою добрых, порою негативных, выплескивалось. Здесь люди и плакали, и смеялись. Но самое сильное переживание засвидетельствовали, наверное, эти стены в 1942 году, когда проходило заседание в честь Восьмого марта. Секретарь Райкома ВКП (б) товарищ Басалаев, закончив доклад, выдержал паузу и, оглядев каким-то загадочным взглядом аудиторию, состоявшую из крайне истощенных слушателей, вдруг произнес: «А сейчас, дорогие товарищи, я должен вам сказать, что с завтрашнего дня увеличивается норма выдачи крупы. И теперь эта норма будет составлять четыреста граммов — на декаду!». И замерли все. Не сразу люди осознали истинный смысл этих слов. Но когда зааплодировали сидящие в президиуме и сам товарищ Басалаев, тогда зал поднялся в страшном волнении. Откуда и силы взялись! От грома рукоплесканий, казалось, могли вылететь стекла из оконных рам, если бы не были они забиты фанерой. Крики восторга взлетали до самого потолка и, отражаясь от него, рикошетом летели вниз. И даже слезы, давно выплаканные и вымерзшие у многих, даже слезы заблестели на глазах не только женщин, но и мужчин...
После событий 1921 года Гарнизонный клуб получил новый статус, в соответствии с политическим курсом руководства страны. Он стал Центральным Военно-морским клубом имени Третьего Интернационала (идея всемирной революции все еще жила в сознании народа, и этой идее была подчинена вся жизнь страны).
Клуб работал ежедневно. И для каждого любителя находилась соответствующая ячейка, секция, кружок, будь то музыка, художественное слово, драматическое искусство или спорт. Появился у клуба и свой оркестр (около сотни музыкантов).
Но и этого оказалось мало. В здании бывшего Итальянского дворца был организован Дом Красной Армии и Флота, а здесь остался Базовый клуб. В этом время Кронштадт был главной и единственной Военно-морской базой Страны Советов. И для него не жалели никаких средств. Да, это были золотые годы Кронштадта. Число его жителей, вместе с военными, достигало ста тысяч человек. И жизнь на маленьком болотистом острове среди моря была нелегкой, и труд по восстановлению боевой мощи флота и крепости был очень тяжелый. Но кипела работа в цехах, доках, мастерских. Гремела медь оркестров, летела строевая песня над волнами, и видело все это солнце грозного неприступного Кронштадта.
Руководители партии и правительства часто навещали Кронштадт, вникали во все его нужды, старались помочь в решении многих вопросов. Культурная жизнь била тогда ключом. Многие театральные коллективы считали для себя большой честью посетить Кронштадт, порадовать кронштадтцев своим искусством, и выступали не только на клубных сценах, но и на фронтах, на кораблях и в самых отдаленных гарнизонах. В репертуаре этих выступлений присутствовали многие классические произведения. Часто зрителям приносили извинения постановщики спектаклей, особенно зимой: трудно было доставлять декорации. И артисты выступали только в соответствующих костюмах. Но кронштадтцы с пониманием относились к этому, главным было содержание. И когда Анна Каренина (вернее, артистка в роли Анны Карениной) со словами: «Что я делаю! Что я делаю!» бросилась в кулисы, откуда доносилось постукивание колес идущего поезда, многие прослезились. Конечно, зрительницы. А зрители, мужчины, крепенько выразились, но непонятно было, кого они имели ввиду — то ли законного мужа Анны, то ли ее любимого человека. Во всяком случае, история бедной женщины никого не оставила равнодушным.
Маршал Ворошилов, побывав на одном из концертов флотской самодеятельности, пришел в такой восторг, что приказал создать Театр Балтийского флота. Вот это было просто замечательно! И теперь театралам было куда пойти. Выбор был богатейший. Нарядившись, причесавшись, спешили вечерами люди в ярко освещенный театральный зал, где было так оживленно, так весело и, внимая тому, что происходило на сцене, забывали, что городок их можно обойти весь за сорок минут, а вокруг — холодное, мрачное море или белые заснеженные ледяные поля.
В те времена слово «матрос» было не в ходу — моряки назывались командирами и краснофлотцами, потому что слово офицер было неразрывно связано с понятием «золотопогонник». И когда в 1943 году были введены погоны, вместо Красной Армии появилась Советская Армия, слова «офицер» и «матрос» вернулись в обиходную речь не сразу. Но постепенно снова стали называть краснофлотцев матросами, а командиров — офицерами. И появились в Кронштадте Дом офицеров и Базовый Матросский клуб. Но это разделение все-таки было условным. Всевозможные мероприятия посещались как здесь, так и там, всеми, для кого они проводились.
В 1953 году несколько комнат Базового Матросского клуба были отведены под Военно-Морской музей Кронштадта. Многие были рады этому: наконец-то можно было хоть что-то узнать о своем любимом городе! Долгие годы Кронштадт был закрытым объектом. Посторонних сюда не пускали, и история Кронштадта полностью выпала из поля зрения наших ученых. Особенно неистовствовала военная цензура. Писатель Всеволод Вишневский, еще в 1941 году, засел было за книгу о Кронштадте. Материал был исключительно интересным.
Даже машинистки, еле державшиеся на ногах от слабости, говорили ему: «Ох, Всеволод Витальевич, как интересно!» И когда он представил рукопись книги о Кронштадте флотскому военному цензору, тот отослал его в Ленинград. Ленинградские цензоры также не дали своего разрешения и отправили писателя в Москву. Но и там отказались визировать текст. И когда писатель Вишневский спросил: «В чем дело?!», то услышал в ответ: «Как же Вы не понимаете, Всеволод Витальевич? Ведь из Вашей книжки немцы могут узнать о том, что в Кронштадте имеется Морской завод...». «Да они и так его обстреливают каждый день!», — заревел Вишневский и выбежал вон. Книга эта так и не вышла, как и многие другие, но сотрудники музея, всего три человека, включая технического работника, старались рассказывать об истории Кронштадта. И даже путеводитель был в продаже, в 1963 году. Маленькая книжечка, стоимостью в одиннадцать копеек, но все были рады, если удавалось купить ее в каком-нибудь газетном киоске.
В это время, наконец, были разрешены экскурсии по Кронштадту. И началось настоящее паломничество в наш город. Почти все руководители зарубежных коммунистических партий побывали в Кронштадте, их записи и отзывы хранятся в Книге почетных посетителей. Всевозможные делегации посещали Кронштадт. Каждый день приходилось принимать по несколько групп. И все искренне восхищались Кронштадтом, его отважными и умелыми защитниками.
И немцы приходили! Вначале это были представители ГДР, а потом довелось видеть тех, кто воевал когда-то на восточном фронте. Трудно было экскурсоводу: с одной стороны — гостеприимство, мир, а с другой — это «они», фрицы, ненависть к которым уже въелась в сознание. Тамара Николаевна Лапина сумела найти подход. Войдя в зал, посвященный Великой Отечественной войне, где все экспонаты говорили о том, как били, топили, взрывали и поднимали на штыки немцев, она произносила в нейтральном тоне: «Крейсер «Киров» ведет огонь...». «Линкор «Марат» ведет огонь...». «Бойцы морской пехоты атакуют...». «Модель подводной лодки «С-13» и портрет ее командира...». И немцы сами понимали, кого бьют орудия крейсера «Киров», линкора «Марат», кого поднимают на штыки бойцы морской пехоты и кого топят наши подводники. Понимали и молчали. Это были самые трудные экскурсии.
Но не легче было, если приезжал кто-то из Кремля. Особенно памятным было посещение музея А. Н. Косыгиным. К его приезду пришлось много поправлять, чистить, красить (ремонта давно не было). Особенно невыносим был вид огромного сырого пятна на потолке. Пять раз его забеливали, а оно опять возобновлялось (крыша текла). Ну, наконец, порядок наведен! Приезжает Алексей Николаевич. Экскурсию ведет Т. Н. Лапина. Все хорошо, все довольны. Но в последней комнате (послевоенный период) вышел конфуз. Там была панорама на тему Киргизии (эта республика была шефом Кронштадта). За стеклом зеленела степь, белела юрта, ну конечно, рядом — хозяин в полосатом халате и лошадь, как же без нее? Тамара Николаевна закончила, все сопровождающие зашевелились. И вдруг А.Н. Косыгин говорит: «Да, все хорошо, Тамара Николаевна... Очень, очень интересно. И я вижу, вы всё тут сделали, как надо, лоск навели, куда там... А вот лошадь-то, вот эта самая, киргизская-то, она у вас — без хвоста! Вот этого-то вы, я смотрю, и не заметили». «Как без хвоста?» — удивилась Тамара Николаевна. — «Куда же он делся?» Посмотрела внимательно на лошадь, а хвоста у нее и впрямь нет. И поплыл у Тамары Николаевны пол под ногами: хвоста не было! Пластилин, из которого вылепили хвост лошади, видно, пересох и отвалился от проволочки, торчавшей из крупа лошади. Уяснив это, и все наши начальники зашептались. Но Алексей Николаевич Косыгин, смеясь, сгладил злую минуту и вышел на улицу, продолжая улыбаться. А тут уже народ собрался, и, узнав Косыгина, все его приветствовали аплодисментами. Долго дивились потом сотрудники музея. Тысячу раз все просмотрели, а вот отвалившегося хвоста так и не заметили! Маленький скромный музей обслуживал весь гарнизон Кронштадта, выступая с лекциями и беседами в клубах воинских частей, на кораблях, в школах, на предприятиях и в учреждениях города.
Наконец, в 1980 году, стал наш Военно-морской музей Кронштадта филиалом Центрального Военно-морского музея «Кронштадтская крепость» и получил прописку в здании Морского собора. Сгоряча составители экспозиции и администрация ЦВММ не учли, что галерея второго этажа такого высокого здания, да еще и крутая винтовая лестница очень трудны для посетителей. Не всякий человек может одолеть столь крутой подъем. Но теперь, когда здание Морского Николаевского собора, будет снова Храмом, филиал музея, конечно, придется перевести в другое помещение. И, конечно, для посетителей предусмотреть все удобства.
Десять лет продолжался ремонт здания Базового Матросского клуба. Но теперь он стал прекрасным местом культурного отдыха и развлечения кронштадтцев. Изменилось и название клуба, так как изменился и статус самого Кронштадта — он стал частью Ленинградской военно-морской базы, Базовый Матросский клуб теперь там, в Питере. А у нас вместо него — Кронштадтский Матросский клуб.
Но жизнь не стоит на месте: был Кронштадтский Матросский клуб на Советской улице, теперь он — на Макаровской (дом № 3). А в здании бывшего Кронштадтского Морского Собрания теперь находится Кронштадтский Дом офицеров и продолжается, как и встарь, работа этого замечательного учреждения. Скоро, 30 ноября 2008 года, исполнится 150 лет Кронштадтскому Морскому Собранию и преемнику его Кронштадтскому Дому офицеров. И среди многочисленных достопримечательностей нашего города едва ли не самое первое место принадлежит именно этому объекту, объекту высочайшей культуры.
Несколько слов о небольшом двухэтажном доме во дворе Дома офицеров (фото внизу). Он был возведен в 1860 году и предназначался для мелких хозяйственных нужд. Но в годы Великой Отечественной войны в этом доме размещалось общежитие. И среди постояльцев этого общежития были и наши любимые писатели-маринисты: Всеволод Вишневский, Александр Крон, Всеволод Азаров, Александр Зонин, Илья Амурский и другие. Их всех собрал Всеволод Вишневский, и все они самоотверженно трудились в рамках Политуправления Балтийского флота, писали в газеты, составляли тексты для листовок, прокламаций, работали над книгами, некоторые из которых волнуют нас до сих пор. Наверное, мемориальная доска на этом скромном домике обозначила бы еще одно не только памятное, но и историческое место нашего города.
Лидия Токарева
Статья из газеты «Кронштадтский вестник» № 2 от 20.01.2006 г.
|
|
|
|
