|
Северный фарватер в военном отношении вполне безопасен: он неглубок, извилист, каменист... О том, чтобы здесь могли проходить большие корабли, даже и речи быть не может. Так и считалось много лет. По Северному фарватеру ходили баржи, плоты, буксируемые небольшими парусными судами, нагруженные бревнами, камнем, песком и всем прочим, в чем нуждался молодой город на берегах Невы и его ровесник, город на острове Котлин.
Но однажды случилось так, что во время сильной бури большой купеческий корабль понесло по воле волн. И прошел этот корабль в Санкт-Петербург Северным фарватером! И с тех пор у высоких чинов, ответственных за безопасность столицы государства Российского, появилась новая забота: оборона Северного фарватера.
Для начала решено было использовать ряжи. Старое испытанное средство. Огромные бревенчатые ящики, наполненные камнями, опускались в наиболее глубоких местах моря. Затем стали возводить батареи на сваях: самые первые появились в сентябре 1807 года, в 750 саженях и в 1500 саженях от берега, на 14 орудий каждая. В фотофонде Центрального Военно-морского музея сохранились две фотографии, сделанные еще во времена Дагерра. На светло-коричневом фоне можно различить невысокие платформы с пушками. Вот так и выстроились солдатским строем деревянные одноэтажные и двухэтажные батареи по диагонали между островом Котлин и берегом Финского залива. Сам фарватер был охвачен как бы подковой. Изгиб нужен был для того, чтобы вести кинжальный огонь по кораблям, следовавшим Северным фарватером. Конечно, служба на этих фортах была очень трудной и опасной.
В 1834 году на Северном фарватере успешно прошла испытания первая в мире цельнометаллическая подводная лодка — она же и первое железное судно в России. Экипаж лодки состоял из девяти человек. Восемь матросов и один офицер. Лодка приводилась в движение вручную. Несколько лет эта подводная лодка использовалась как разведывательное судно для службы на Северном фарватере, но развития этот тип подводных лодок в России не получил, хотя и послужил в дальнейшем импульсом для разработки идеи подводного плавания.
Карл Андреевич Шильдер (1786—1854) — русский военный инженер, участвовал в Отечественной войне 1812 года, был выдающимся ученым и изобретателем. Многие новинки военного дела нашли свое применение и в усилении обороны Кронштадтской крепости. Совместно с П. Л. Шиллингом, также выдающимся ученым-новатором, они нашли способ воспламенения пороховых зарядов электричеством. А вместе с академиком Б. С. Якоби сконструировали гальванические и гальвано-ударные морские мины.
Весною 1853 года вспыхнула война, которую называли Крымской или Восточной. Главные события этой войны связаны с обороной Севастополя, но не обошла стороной она и Кронштадт.
Как только с амвона кронштадтских церквей был прочитан указ о войне, город стал готовиться к новым испытаниям. И вот в июне следующего года на горизонте показались корабли Соединенной англо-французской эскадры под командованием адмирала Непира. К этому времени были отстроены и вооружены форты Южного фарватера и, конечно, усилена оборона Северного.
Адмирал Непир, обменявшись несколькими пушечными выстрелами с кронштадтскими артиллеристами, удалился восвояси, где его встретили с гневом и насмешками и отстранили от командования эскадрой.
На следующий год Соединенная эскадра вновь приблизилась к Кронштадту, теперь уже во главе с адмиралом Дондасом. На сей раз в состав эскадры входили специально выстроенные для штурма Кронштадта железные винтовые корабли с нарезной артиллерией. В Кронштадте также были проложены новые ряжевые преграды, в проходах между которыми установлены морские мины. А впереди всех укреплений дополнительно были выставлены минные поля. И вот в один прекрасный день четыре вражеских корабля двинулись было прощупать оборону Кронштадта, но грянули взрывы. Корабли, все четыре, получили повреждения, но остались на плаву (заряды в минах были небольшие), но союзники недоумевали, откуда прилетели эти снаряды, ведь до Кронштадта было еще далеко. И только потом, когда они стали вылавливать из моря железные конусы, поднимать их на палубы, разбирать и взрываться при этом, только тогда стали что-то понимать. Эти смертоносные приборы противники назвали «адскими машинами».
Когда война закончилась, военно-морское командование вплотную
взялось за оборону Северного фарватера: вместо деревянных батарей построили каменные. Семь одинаковых искусственных островков протянулись между Котлином и северным берегом Финского залива в направлении на мыс Лисий Нос. Все эти островки представляли собою нечто вроде подковы, с гаванью посередине. Длина каждого составляла 900 метров, ширина — по сто метров. Личный состав — в количестве девятисот человек.
С 1856 по 1860-й строились Северные номерные форты. Теперь Северный фарватер проходил между Третьим Северным и Четвертым Северным фортами. А Четвертый Северный был флагманским, главным в этой группе. А всю эту линию завершал Пороховой погреб Морского ведомства.
Боевая вахта Северных номерных фортов продолжалась. Совершенствовались боевая техника и боевое мастерство личного состава. Ни один день мирной жизни не был прожит спокойно: смотры, учебные стрельбы, авралы, текущий ремонт, спортивные тренировки, занятия по специальности. Так продолжалось до 1918 года, пока сюда вновь не пришла война. К этому времени в состав Кронштадтской крепости вошли форты нового поколения — бетонные. И в конце девятнадцатого столетия впереди Северных номерных фортов поднялись белоснежные глыбы фортов «Генерал Обручев» и «Граф Тотлебен». А на северном берегу Финского залива перед началом Первой мировой войны был построен форт «Ино». И тогда же на западной оконечности острова Котлин встал на страже подступов к Кронштадту форт «Риф».
Теперь все было готово. И, как видно, вовремя. Оба фарватера надежно защищены не только артиллерией, но и минными полями. И оба они представляли собою мощную боевую позицию.
Боевые действия времен Первой мировой войны имели место далеко от Кронштадта. Но началась революция, и обстановка резко изменилась. Временное правительство в лице морского министра А. Ф. Керенского, сознавая опасность, исходившую от Кронштадта, пыталось разоружить Кронштадтскую крепость и превратить город в обыкновенную Базу Военно-морского флота. Но, конечно, руководство большевистской партии этого допустить никак не могло. Большевикам тоже были нужны пушки и люди, умевшие стрелять. И тогда члены временного правительства вступили в сговор с Германском правительством с целью подавить опасность большевизма.
На Кронштадт двинулся германский флот. Но революционные моряки сорвали все попытки германского командования захватить Петроград. Однако, спустя некоторое время, уже после победы в октябре 1917 года, немцы, нарушив условия Брестского договора, вновь предприняли поход на Петроград. И тут имели место странные события: из Москвы от имени Советского правительства приходит телеграмма — не открывать огонь, если потребуется помощь форту «Ино», стоящему на пути немецких сухопутных сил, двигавшихся на Петроград. Затем — еще одна телеграмма от имени Советского правительства — не открывать огонь по немцам самому форту «Ино». И даже сделан намек на то, что если невозможно решить вопрос мирным путем, то... сделать так, чтобы немцам форт не достался. Чувствуется здесь какая-то хитрость: и немцам подкинуть что-то, и в глазах народа выглядеть прилично. Форт «Ино» был взорван. И это значительно ослабило северный фланг обороны Кронштадта. Зато потом Совнарком с легким сердцем приказывает поставить минное поле. Эту телеграмму подписал лично В. И. Ленин. И получается, что, с одной стороны, и немцам помощь, а с другой, — и немцам от ворот поворот.
Вскоре и в самой Германии произошла революция. Император Вильгельм бежал из страны, а немцы вернулись из России домой. Финны было зашевелились, почувствовав подходящий момент, чтобы округлить свои владения, но грянули пушки Северного фарватера, и государственная граница с Финляндией пролегла там, куда достали снаряды этих фортов. Так и жили две наши страны. Одна за линией обороны, а другая — под прицелом дальнобойной морской артиллерии. Они видели что происходит у нас, а мы видели, что происходит у них.
Зимняя война с Финляндией также не обошлась без участия наших Северных фортов. 30 ноября 1939 года страшный грохот накрыл всю окрестность. Красные всполохи метались под низким осенним небом. И так же красен был горизонт: горел Финский берег. Стреляли корабли Краснознаменного Балтийского флота, и огонь фортов и кораблей сливался в сплошной оглушительный гул. А когда война окончилась: граница отодвинулась далеко на запад от Ленинграда, теперь хоть какое-то пространство отделяло Россию от Финляндии как раз перед началом Великой Отечественной войны.
22 июня 1941 года. Горожане отсыпаются в воскресный день. И грохот зениток никому не мешает, потому что привыкли жить под вечной артиллерийской канонадой: без конца были учения, маневры. И только в двенадцать часов, из Правительственного сообщения узнали, что началась война с фашистской Германией и что этой ночью, в 3 часа 45 минут, уже сбиты немецкие самолеты артиллеристами форта «Риф» и Четвертого северного. А вскоре немцы добрались до Ленинграда. Здесь, в районе Кронштадта, они собирались повстречаться со своими боевыми друзьями, финнами. И в сентябре месяце 1941 года весьма оживленно обменивались ракетами, сигналя друг другу о скором и радостном свидании. Но до этого дело так и не дошло. В дни штурма Ленинграда немцы наступали на юго-западные и западные границы города, а немецко-финские войска двинулись на Ленинград с севера. И дошли они только до Старой государственной границы. Форты Северного фарватера встретили их таким огнем при поддержке кораблей, занявших свои боевые позиции на Северном фарватере, что они были вынуждены остановиться, занять здесь оборону и стоять вплоть до 9 июля 1944 года, когда те же форты и те же корабли огнем своих орудий не накрыли противника на всех участках. И, кстати сказать, северный районы города Ленинграда были самыми Спокойными. Сюда переселяли жителей из интенсивно обстреливаемых вражеской артиллерией районов. С крыш своих домов видели ленинградцы, как полыхали алые зарницы над Кронштадтом и слышали раскаты дальнобойной артиллерии. Немецкие агенты, заброшенные в Ленинград для пропагандистской работы, в своих донесениях командованию СД отмечали, что каждый раз на вопрос, заданный им с провокационный целью, будет ли взят немцами Ленинград, ленинградцы чаще всего отвечали: «Нет, никогда! Ленинград — под защитой Кронштадта!». И, в силу своего географического положения, именно работу фортов Северного фарватера могли чаще всего видеть и слышать жители осажденного Ленинграда! Гул артиллеристских снарядов из Кронштадта внушал людям надежду на защиту и веру в победу.
В 1954 году, отметив юбилей Кронштадтской крепости, 250 лет со дня основания, доложили, что она больше не нужна. Началось разрушение того, что создавалось в течение четверти тысячелетия! И операция эта осуществлялась не по-хозяйски — варварски! Все, что можно было выломать, развалить, исковеркать, — выломали, развалили и исковеркали. Чудесные решетки, деревянные части, детали декора... Все растащили! А когда началось строительство нашей ленинградской дамбы, фортам Северного фарватера стало совсем худо. Брошенные на произвол судьбы, они стали жертвой «любителей» старины из числа тех, кого в Кронштадте называют «дамбовцами». Имея плавучие краны, такелажную технику и все прочее, они стали разбирать фортификационные сооружения на части. Возникли сразу два кооператива, где мастерили из готовых гранитных блоков надгробия, которые даже не стеснялись себя рекламировать! На Шестом Северном форту
разобрали и увезли гранитную лестницу! Кто это сделал? Конечно, не какой-нибудь скромный обыватель, а тот, у кого есть все. Теперь ведется дискуссия о том, продавать или не продавать форты. На частный капитал возлагаются надежды, что именно он приведет в порядок, и будет сохранять эти памятники старины. Нет, не хватит ни у кого таких средств, какие нужны для того, чтобы содержать форты в порядке. Когда сестрорецкий завод имени Воскова пытался было приспособить под спортивный клуб форт «Граф Тотлебен», то не смог! Слишком дорого.
Очень часто можно услышать рассуждения людей об устройстве на морских фортах ресторанов, театров, танцплощадок. Да пора понять, что наша Балтика не Средиземноморье. Здесь такое холодное лето, и такое короткое, а Балтийское море такое неспокойное: штормы, туманы, наводнения... Зачем ждать сутками, на форту сидючи, когда море успокоится и можно будет выбраться на Большую землю? А зимой на морских фортах вообще делать нечего. В бетонных казематах вечно течет со стен, и нет там ни водопроводных, ни фановых труб, ни электропроводки, ни отопления, способных прогреть бетонные массивы.
Только страна в состоянии обеспечить сохранность этих изумительных памятников боевого прошлого Кронштадта! Не надо их реставрировать, морские форты в прежнем их значении никому больше не нужны. Сработаны они крепко, простоят долго. И пусть красуются они над морем, давая приют любителям рыбной ловли, спортсменам, веселым компаниям. В хороший летний день лучше отдыха, чем пребывание на морском форту бывшей Кронштадтской крепости, не существует. Конечно, все это — расходы, все это хлопоты. Но чистота, как говаривал американец Форд, денег стоит! А экзотика наша, кронштадтская, тем более — вещь бесценная.
Лидия Токарева
Статья из газеты «Кронштадтский вестник» № 19 от 13.05.2005 г.
|
|
|
|
