|
Широкая, прямая, красивая улица Аммермана ведет от центральных ворот Морского завода к морю, упираясь в северный фронт центральной ограды бывшей Кронштадтской крепости.
В Петровские времена весь этот район, омываемый с трех сторон морем, представлял собою песчаную косу. Здесь, среди морских песков, охотно селились рыбаки, лоцманы, шкиперы, грузчики и все те, чья жизнь была связана с морем. Так возникла Морская слобода — небольшое селение, своеобразный пригород Кронштадта, центр которого находился на территории нынешнего Летнего сада.
Улица Аммермана, по-видимому, была главной улицей Морской слободы и называлась тогда Песочной. Соседняя с нею улица именовалась Бочарной (ныне улица Комсомола) — здесь, по всей видимости, было организовано производство бочек. Их для засолки рыбы требовалось много. Ну а рыбы, морской и речной, в Невской губе в те времена было великое множество. С древнейших времен в летнее время на остров Котлин приезжали рыбаки из других мест и ставили здесь «тони», с помощью которых вытягивали из моря сети, закинутые с лодок. Одна из соседних улиц называется Ильмяниновая: знать, сюда постоянно наведывались рыбаки с берегов озера Ильмень, которое тоже славилось богатствами своих вод. Еще одна улица, по соседству, называлась Чеботаревой. И это понятно: путина кончилась — можно подработать на починке обуви, в сырости и грязи обувь на острове Котлин быстро выходила из строя.
Морская слобода представляла собой деревню, состоящую из скромных домишек. Небольшие палисадники, огороды и цветники украшали ее в летнее время. Это было самое высокое и самое сухое место острова Котлин, восточная его оконечность, и называли его издавна Горой. И пусть высота этой Горы всего лишь четыре метра над уровнем моря, но для Кронштадта это — Гора. Просто Гора, без названия, потому что – одна-единственная на весь остров. С Горы открывался чудесный вид на море. На самой вершине росли два дуба, и Петр Великий знал это место, даже позаботился о сохранности кронштадтских дубов, повелев окружить их оградой. Для Петра там была устроена небольшая беседка. Он любил посидеть там со своими друзьями из числа жителей Морской слободы, выпить чарочку-другую «Ивашки Хмельницкого» и закусить свежей рыбкой, мастерски поджаренной на раскаленной сковородке. Но самой лучшей закуской считался в Морской слободе пирог-рыбник. Нежную, жирную рыбу, только что вынутую из моря, заворачивали в особо приготовленный пласт теста и на противне ставили в русскую печь. В результате тесто насквозь пропитывалось рыбьим жиром, и получался удивительный эффект: необыкновенно вкусно! Узнав о том, что приехал царь Петр Алексеевич, местные хозяйки вынимали из печи пирог-рыбник и несли свое угощение прямо к столу его Царского Величества.
Царь Петр Алексеевич сердечно благодарил добрых хозяек и целовал их в обе щеки. Женщины смущенно смеялись и кланялись.
И вот однажды чудной белой ночью, пируя под сенью любимых своих кронштадтских дубов, засиделся великий русский Царь Петр Алексеевич с друзьями за хорошо накрытым столом. Все порядком захмелели, но расходиться никто не собирался. Рядом с Царем сидел его любимец — лейтенант Мишуков, первый из русских, которому Петр Великий доверил командовать фрегатом. И вдруг лейтенант Мишуков задумался и, не без влияния винных паров, взял да и заплакал. Петр Великий участливо обратился к нему с вопросом о причине столь горьких слез. И Мишуков в порыве откровенности заявил, что вот сидят они все сейчас здесь и весело им; кругом — море, корабли русского флота; воздвигается сильная морская крепость; построена новая столица; сам он — флота лейтенант Мишуков уже, по милости государя, командует фрегатом; всё, на что ни посмотри, все это создание государевых рук, и вот, как вспомнил он, флота лейтенант Мишуков, всё это да подумал, что здоровье Государя все слабее, так и не мог удержаться от слез.
— Да на кого же ты нас покинешь? — добавил он, припадая на плечо Государя.
— Как, на кого? — удивился царь Петр Алексеевич, — у меня есть наследник, царевич Алексей!
— Ох, да ведь он глуп, все расстроит, — ляпнул Мишуков.
Понял царь Петр Алексеевич пьяную откровенность своего любимца-моряка и в душе своей не мог не почувствовать горькую правду этих слов, но за непочтительность выражений надо было как-то взыскать.
— Дурак, — сказал он с усмешкой Мишукову, хлопнув его по затылку, — этого при всех не говорят!
О кронштадтских дубах знал и Александр Сергеевич Пушкин, пытался отыскать их, но к этому времени дубов уже не было. Однако, судя по всему, место осталось в памяти поэта, и в «Сказке о царе Салтане» встречаем мы такие строчки:
«Мать и сын теперь на воле,
Видят холм высокий в поле,
Море синее кругом,
Дуб высокий над холмом…»
Наверное, это и есть наша Гора, только вместо двух дубов Пушкин для рифмы упомянул только один.
Прошли десятилетия. Не стало Морской слободы. Улицы ее застроились большими домами и стали многолюдными, оживленными. Город развивался, перестраивался, становился промышленным центром страны. В октябре 1920 года, в первую годовщину со дня гибели на Петроградском фронте молодого большевика-ленинца П. К. Аммермана — участника многих исторических событий, улица Песочная была переименована в его честь. На стене дома № 19, в котором жил Аммерман, установлена мемориальная доска с его портретом.
В память о жестоких днях фашистской блокады на доме № 25 восстановлен текст надписи, предупреждавший о том, что во время вражеского артиллерийского обстрела эта сторона улицы была наиболее опасной. Это — нечетная сторона улицы, и окна всех ее домов смотрят в сторону Петергофа, в сторону Вороньей Горы. Оттуда летели снаряды дальнобойной фашистской артиллерии. И случалось, залетали прямо в окна, взрывались в подъездах, пробивали крыши и междуэтажные перекрытия. В те часы, когда людские реки текли к проходным воротам Морского завода, фашисты открывали огонь шрапнелью, которая рвалась в воздухе, и осколки которой летели вниз и поражали людей.
В день открытия этого мемориала — 18 января 1973 года — сюда пришли тысячи людей. На митинге выступали школьники, лучшие представители трудящихся города, ветераны, блокадники, участники обороны Ленинграда, бывшие фронтовики. Над притихшей улицей звучали взволнованные речи, полные гордости, любви и уважения к тем, кто до конца исполнил свой долг.
Далее, на фасаде дома № 31, укреплена еще одна мемориальная доска, посвященная великому русскому ученому, изобретателю радио — Александру Степановичу Попову. Окна его квартиры выходили во двор этого дома. Доска установлена в связи со столетием со дня рождения Попова.
На противоположной стороне улицы привлекают к себе внимание два больших четырехэтажных дома, № 44 и № 46, простой, но благородной архитектуры. Это так называемые новые дома довоенной постройки. Они были выстроены специально для рабочих Морского завода. Здесь жили замечательные специалисты, истинные кудесники, для которых не было ничего невозможного. Всё умели эти люди: и поработать, и отдохнуть в веселой компании — на рыбалке, или в лесу. Тогда в Кронштадте не было огородов, а природа манила людей, большую часть жизни проводивших среди железа и имевших дело с железом. И был в Кронштадте культ Леса. Многие жители хорошо знали «места». И привозили они, бывало, полные корзины грибов и ягод.
Сад металлистов
Сюда же, на улицу Аммермана, выходят ворота небольшого сквера — Сада металлистов. Прежде на этом месте был пустырь, заросший лебедой и одуванчиками. В краткие минуты обеденного перерыва рабочие Морского завода развязывали здесь узелки, принесенные для них женами и детьми. К 300-летию Дома Романовых, по инициативе самого императора Николая Второго и на его личные средства, был разбит сквер, обнесенный чугунной решеткой. Это очень облагородило местность и оздоровило атмосферу: ведь рядом мощное промышленное предприятие, с дымом, чадом, копотью. У детей появилось место для игр, у взрослых — для вечерних прогулок, тем более, что в центре сада устроен был и фонтан. Новый садик в Кронштадте назван был Романовским сквером.
После Революции Романовский сквер был передан в ведение профсоюза рабочих-металлистов и стал называться Садом металлистов. Сад был предметом особой заботы профсоюза. На его территории была выстроена крытая эстрада, и в дождливые вечера гуляющие могли там посмотреть кинофильм или концерт самодеятельных артистов. Но иногда приезжали и ленинградские артисты и это, конечно, было праздником для всех.
Когда началась Великая Отечественная война, во многих местах в городе были вырыты «щели» — земляные укрытия для населения. Была такая щель вырыта и в Саду металлистов, за фонтаном. И каждый раз при звуках воздушной тревоги жители окружающих домов, захватив детей и сумочки с документами и карточками, спешили в это укрытие, где можно было спастись хотя бы от осколков зенитных снарядов и бомб…
21 сентября 1941 года стал самым ужасным днем в истории Кронштадта. 400 «Юнкерсов-87» и «Юнкерсов-88» начали кружиться над городом. Тревога продолжалась 18 с половиной часов. Бомбы, в тысячу килограмм каждая, летели дождем. Задумав сокрушить Кронштадт, Гитлер лично заказал серию таких бомб, и когда они были доставлены на аэродромы у стен Ленинграда, перед личным составом Люфтваффе, главарь фашистского рейха поставил задачу: за 120 часов покончить с Кронштадтом раз и навсегда! И вот пришли эти дни: 21, 22, 23, 24 и 25 сентября 1941 года. Город под ударом. Массовая гибель людей. Грандиозные разрушения. Но держится Кронштадт. И сила его ответного огня не ослабевает, хотя приходится еще и фронту помогать.
21 сентября 1941 года, в первой половине дня, одна из бомб прямым попаданием разрушила щель в Саду металлистов. Там находилось около 50 человек, в основном, это были старики, женщины и маленькие дети. Никто из них не спасся. На месте земляной горки получилась глубокая яма. И долго еще после войны мужчины-заводчане, проходя мимо этого места, снимали шапки и склоняли головы. Но потом забылось и это. И только сам Сад, оживая каждой весной, символизирует расцвет жизни и служит памятью о трагедии.
В дни празднования 50-летия Советской власти на месте фонтана открыт был памятник морзаводовцам. Он представляет собою монолит, которому придана форма развернутого знамени, украшенного барельефом, состоящим из четырех силуэтов, которые воплощают образы тружеников славного предприятия. Первый — лицо пожилого рабочего, создателя и носителя замечательных боевых, трудовых и революционных традиций Кронштадта; второй — это молодой рабочий, наследник и продолжатель этих традиций; остальные двое, в каске и в бескозырке, символизируют собою участие рабочих Морского завода в защите Родины непосредственно с оружием в руках — на суше и на море.
Под барельефами начертано: «Подвиги морзаводовцев в годы Великой Отечественной войны бессмертны».
Открытие памятника морзаводовцам состоялось 28 октября 1967 года. Автор памятника — кронштадтский скульптор В. А. Ануфориев. На церемонии открытия памятника присутствовали тысячи людей, играла музыка, звучали слова, идущие из глубины души каждого выступающего. Вновь ощутили люди, что пришлось пережить во имя Победы, и вновь ощутили они силу своего единства и своих возможностей, своей безграничной и светлой любви к родной стране и к своему народу.
Лидия Токарева
Статья из газеты «Кронштадтский вестник» № 26 от 25.06.2004 г.
|
|
|
|
