А. В. Шелов

Исторический очерк крепости Кронштадт
 

ГЛАВА III.

Артиллерия и артиллеристы на Кроншлоте и Котлине. Первая инструкция коменданту Кроншлота. Защитники Котлина.

      Прежде чем говорить о возникновении ариллерийского гарнизона в крепости, бросим взгляд на положение артиллерийского дела в России в начале царствования Петра Великого.
      Сословие пушкарей появилось у нас издавна. Со времени Иоанна IV «прибирались» на службу к городовым нарядам, т. е. к пушкам, из «даточных» уже прослуживших орудий или таких охочих людей, которые «стрелять горазды». Последнее качество давало право на предпочтительный прибор в пушкари, необязывающий новоприбываемого никакими формальностями, кроме ручательства по нём уже служаих пушкарей. Им отводились в городах земельные участки, на которых они селились особыми слободами, пользовались своими землями потомственно, отправляя всякие промыслы и как члены городского общества могли избираться в должности таможенного головы и целовальника. В делах между собою подчинялись только своему голове или пушкарскому приказу. Московские пушкари считались почтеннейшими из городовых и выбирались уже из последних с особою поручною записью ¹⁾.
      Такова была организация личного состава артиллерии до Петра Великого. Материальная часть её была в хаотическом беспорядке, отчасти и послужившем причиной Нарвского погрома, после которого Пётр Великий принялся в особенности за организацию артиллерии. Он собрал много меди и даже колокола для литья пушек, но вскоре появились малые железные пушки, а потом и большие чугунные из чего ясно, что у нас развивалась техника также, как и за границей. Часть меди осталась без употребления, и впоследствии при Ане Иоанновне была продана с литейных заводов.
      Начало 1700 годов было как раз периодом реформ в артиллерийском деле как у нас, так и за границей. Пушки старого литья имели различные названия, которых было очень много. Самые большие назывались Василисками, калибром в 48 фунтов, длиною 10 фут и весом около 180 пудов, таких пушек при Петре Великом мало лили. Следующие по величине назывались Змиёвками калибром в 24 фунта, длиною 13 фут, весом 107^1/2 пудов. Такие же пушки нового литья были длиною 6 фут 9,6 дюйма и весили только 75 пудов. Окончательного типа орудий Пётр Великий не успел ещё выработать к этому времени, и дал точные размеры всех пушек уже в 20-х годах, в это же время только подыскивали опытным путём наивыгоднейшие размеры, а потому орудия являлись не однообразными. Станки в береговой и крепостной артиллерии употреблялись деревянные дубовые со сплошными колёсами, окованными железом. Они были по-видимому двух чертежей: для более мелких калибров служили лафеты рис. № 3, а для самых больших, и в особенности под железные пушки исключительно, употреблялся станок рис. № 4. В обоих образцах для придавания углов возвышения служили клинья. Остальная принадлежность описана в ведомости (приложение № 1, рис. № 5).
      Пушки стреляли ядрами и картечью, мортиры и гаубицы нарядными бомбами с трубками (т. е. снаряжёнными),
      В инструкции обучения прислуги говорится, что надо назначать каждой пушке по два канонира и по шести человек солдат. Первые назначались для подноски пороха, насыпки, а также для подготовки запала и воспламенения заряда, остальные все приёмы должны были совершать солдаты.
      Относительно дальнобойности мы не имеем сведений об русских пушках, но если они были не хуже иностранных, то прямой выстрел 24 фунтовой пушки был 800 шагов, 12 фунтовой 450 шагов, или 150 саж., и 4 фунтовой 100 сажен. Надо заметить, что порох у нас приготовлялся плохого качества, поэтому дальность была вероятно ещё меньше. Относительный заряд в старых пушках был 2/3 и в новых 1/3 веса ядра ²⁾.
      Приводим все эти сведения из сочинения Де-Сен-Реми, вышедшего хотя и после смерти Петра В. На русском языке, но появившегося за границей на французском и голландском языках ещё в 1697 году. В нём есть много таких вещей по организации, которые видимо были заимствованы Петром В., и самый перевод начался по его желанию, по которому шло развитие и нашей крепостной артиллерии.
      Пётр Великий первый отделил пушки осадные от полевых, и назначил для них калибры, употреблявшиеся почти до введения нарезных орудий. Калибры осадной артиллерии были 24, 18, 1, 6 и 3-х фунт. Пушки, 3 и 1 пудовые мортиры, пудовые и ^1/2 пудовые гаубицы, но в крепости нашей встретятся и другие орудия, очевидно случайно попавшие из старых, а также перевезённые из разных завоёванных крепостей. Специально береговых калибров, конечно, не могло быть, так как не существовало приморских крепостей, и первым береговым артиллеристом мы должны считать гениального создателя Кроншлота и первого Капитана бомбардирской роты. Его инструкции, с которыми мы познакомимся ниже, во многих случаях полезны даже теперь.
      Создание Кроншлота совпало с началом организации полевой артиллерии, для которой были наняты иностранные офицеры. При каждом пехотном полку состояло по две 3-х фунт. Пушки с постоянными пушкарями из рядовых, действовавших по указанию констапеля ³⁾. Что касается организации гарнизонных артиллерийских команд, то за составление для них штатов Государь принялся только в 1712 году. До этого времени команды существовали, но не имели определённой организации; так же, как и вооружение крепостей носило характер случайный.
      В таких же условиях находился и Кроншлот с первого момента вооружённый 14-ю 6 фунт. пушками: вооружение его, как увидим дальше, возросло скоро до 30 орудий. Назначенный для для его защиты полк Трейдена, если даже пришёл бы с полковыми пушками, то имел их всего две, а следовательно не мог своими пушкарями обслуживать всех орудий форта. Это даёт нам право утверждать, что существовала отдельная постоянная команда, состав которой летом, в первые годы, часто менялся в зависимости от близости неприятельского флота. По закрытии же навигации оставался лишь кадр, состоявший, как видно в 1709 году, из одного поручика и 22-х артиллерийских служителей ⁴⁾. Как команда эта была сформирована, нам неизвестно: возможно, что ядром послужила бомбардирская рота, учавствовавшая в создании форта, так как мы встречаем при обороне бомбардира Синявина, именем которого называлась даже одна из батарей на острове; упоминается также имя другого не менее известного бомбардира Корчмина. Одно можно сказать с уверенностью, что кадром Кронштадтской крепостной артиллерии надо считать наших предшественников, находившихся на Кроншлоте с 1704 года. Что же касается артиллеристов на самом Котлине, то постоянная команда сформирована тут в 1706 году, так как до этого времени все пушки на зиму снимались с батарей и сдавались частию на Кроншлот, частию в Петербургское адмиралтейство, а с ними, вероятно, уходили и люди. Весною же флот снова привозил орудия, батареи вооружались, формировались команды для каждой батареи, как увидим ниже.
      Так как флот только ещё возникал, и не имел своих артиллеристов, то офицеров и пушкарей на суда командировало тоже артиллерийское ведомство; кроме того, до 1706 года на зиму часть пушек с судов также сдавали для хранения на Кроншлот: летом же ставили часто с батарей на суда и обратно, поэтому одни и те же люди бывали во флоте и на батареях, что поддерживало постоянную связь артиллеристов с флотом, тем более, что орудия и снаряды были одни и те же.
      Вся оборона новой крепости была вверена вице-адмиралу Крюйсу – опытному моряку и хорошему организатру. Комендантом Кроншлота был назначен полковник Трейден, полк которого составлял гарнизон форта. Надо думать, что он был знаком с морскими сражениями, так как достоверно известно, что два других полковника, назначенных со своими полками на остров, были уже опытны в морских боях, а именно: полковник Толбухин в 1703 году на лодках выбил четыре шведских военных яхты из пролива, соединяющего Чудское озеро с Псковским, чем дал возможность нашим судам войти в Чудское озеро. Полуполковник Островский в устье Вороны заставил отступить три шведских бригантины и три галиота., имея в своём распоряжении лишь лодки ⁵⁾. В этих назначениях видно желание Государя иметь в новой морской крепости людей, знакомых с морем, и выбор его блестяще оправдался. Комендант форта Кроншлот был главным представителем сухопутного ведомства, и ему заботливый Государь, ещё до освящения форта, 3-го мая, составил наказ или инструкцию (прилож. № 2), из которой видно, как он дорожил новой крепостью, считая её t?te de pont Петербурга. «Содержать сию ситадель с Божию помощию, аще случится, хотя до последнего человека.» - были первые слова наказа, выражавшие всю важность охраняемого места. «Стрельбою не спешить, по выставлении последней пушки , первая была бы паки готова и ядер даром не тратить», говориться далее, где Пётр В. явился первым береговым артиллеристом, сразу почувствовав, что самый тяжёлый момент в береговом бою, когда флот приблежается, орудия же все молчат, подготавливаясь к выстрелам, так что при благоприятных обстоятельствах суда могут пройти безнаказанно. Второй пункт гласил, чтобы все приблежающиеся корабли останавливать, предупреждая сначала холостым выстрелом, потом ядром мимо, и третьим в корабль, однако, чтобы от первого до второго успели якорь бросить. Вероятно это было написано в предупреждение нечаянного нападения, так как в следующем пункте говорится об осмотре судов: «нет ли каких людей скрытых, ружей и других припасов». Этим на коменданта форта возлагалась как бы служба брандвахты. Четвёртый пункт устанавливал салют крепости с приходящих судов флагами, а также выстрелами, причём крепости приказано отвечать двумя пушками меньше, что впоследствии вызвало ряд недоразумений: наконец, последний пункт предписывал осторожность от неприятельских брандеров и своего огня «множества ради дерева» ⁶⁾. Инструкция эта была написана для военного времени и для начала торговли, и была в то время необходима, так как никто, кроме Крюйса, да шаутбенахта (контр-адмирала) графа Боциса, не знал, как должна салютовать крепость кораблям, как она должна была отвечать на салют судов. Инструкция вполне соответствовала своему назначению в данный момент, и впоследствии, как отжившая, была заменена новой. Во избежание недоразумений относительно прислуги при орудиях, необходимо сделать оговорку: из истории обороны Кронштадта видно, что в XVIII веке при орудиях работала в большинстве пехота, артиллерийские служителя были только инструкторами и руководителями стрельбы, вероятно исполняя обязанности наводчиков и т. п., так как назначались они по одному, по два человека на орудие даже в поздние периоды. Они зато руководили постройками лафетов и другими техническими работами, как увидим дальше. Об инженерных офицерах говорить нечего, так как понятие «артиллерист» сливалось с понятием «инженер». Артиллерийский офицер должен был знать «Инженерство», и только позднее разделились офицеры уже по специальности.