|
При адмирале Макарове, в бытность его Главным Командующим Кронштадтского Военного порта, склоны Докового оврага превратились в богатый сад, который в официальных бумагах именовался Овражьим сквером и считался естественным продолжением Летнего сада. А затем, после освящения Морского Никольского собора, к этому зеленому массиву прибавились еще два садика, один из которых был назван Северным Соборным сквером, а второй — Южным Соборным сквером. Вместе они представляли собою одно целое и чаще всего подпадали под понятие: Соборный сквер. Обе части Соборного сквера прекрасны, но у каждого из них свое «лицо», своя собственная аура. Тем, кто любит погреться на солнышке, доставит большое удовольствие посидеть в Южном Соборном сквере, посидеть в полной тишине, любуясь сочной зеленью газонов и весело разбежавшимися по травке купами шиповника, боярышника, кизильника и других кустарников. Там, наблюдая за порханием разноцветных бабочек, прозрачно-крылых стрекоз и деловито жужжащих пчел и жуков, можно отдохнуть от жизненных тревог и всяких неурядиц. А тем, кто предпочитает воздушные ванны, хорошо будет в Северном соборном сквере, в тени громадного здания Морского Никольского Собора: там всегда прохладно, свежо; и благодарное сердце успокаивается, отдыхает и начинает биться ровно, а пульс становится глубоким, ритмичным и мало отличается тогда от пульса молодого солдата! Побыть в этом уголке хотя бы полчаса, и вот уже ты совсем другой человек: радостью наполняются и душа, и сердце.
Вся эта система зеленых насаждений — истинное украшение нашего сурового города. Экскурсанты, бывало, проходя этим маршрутом, буквально оживали и радовались, как дети. Городские жители, они начинали бурно дышать и громко восхищаться: «Воздух! Воздух! Какой воздух!» И, действительно, воздух в этом месте особый. Он представляет собою изумительную смесь сельского и морского. Наша скромная природа здесь раскрывается во всей своей неброской красоте.
И, конечно, до слез обидно, когда и тут встречаются следы варварства. Некоторые наши граждане и гости позволяют себе в наших садах и парках так бесчинствовать, как, наверное, никто, нигде и никогда. Ломают скамейки, топчут клумбы, бьют фонари, уродуют деревья и кусты, мусорят, и сами же потом приходят сюда «отдыхать». Но, может, нет худа без добра: натешившись над беззащитными предметами садово-паркового убранства, наломав «дров», эти «герои», надеюсь, не тронут человека! Глядишь, одной пробитой головой или парой сломанных ребер будет в сводках милиции меньше.
И все-таки жаль! Десятилетиями создавалось благоустройство этой местности. И лишь к 1913 году, в преддверии торжеств в честь трехсотлетия Дома Романовых, окончательно сложился облик великолепной, царственно прекрасной Якорной площади и садов, к ней примыкающих. Тысячи горожан, в том числе и военнослужащих, приходили по приглашению администрации потрудиться на всеобщее благо. Немало было среди них и бескорыстных энтузиастов, садоводов-любителей, не жалевших ни сил своих, ни средств для того, чтобы сделать город милее и краше.
План Соборного сквера, рисунок решетки его ограды и торшеров, установленных у здания Морского Николаевского собора, был разработан профессором Санкт-Петербургской Академии художеств, автором проекта Морского Николаевского собора и его строителем В. А. Косяковым. И чувствуется рука большого мастера! Нет в Кронштадте у нас другого такого места, где бы так гармонично сочеталась мощная архитектура камня и тихая, нежная прелесть природы. И самые знаменитые деревья садов Кронштадта были здесь же: дуб, посаженный адмиралом Макаровым, и дуб, посаженный императором Николаем Вторым, 8 мая 1903 года, по случаю закладки храма. Дуб адмирала Макарова находится в Летнем саду, а для дуба императора Николая Второго место было выбрано на северном склоне Докового оврага, там, где спуск ведет к перемычке Бассейна Петровского дока.
После парада и молебна император Николай Второй собственноручно углубил намеченную ямку и посадил саженец — тридцатидвухлетний, стройный, молодой дубок. И присутствующие невольно отметили про себя, как ловко и крепко держит русский царь лопату, как привычно и уверенно нажимает он ногою на широкое лезвие, как умело он произвел посадку, и не пришлось даже помогать ему. Сам управился, и управился великолепно!
И вот повеял ветерок, и затрепетали листочки молодого дубка! Век ему стоять тут, зеленеть и цвести. Впоследствии площадку, где стоял дуб, огородили металлической решеткой, внутри которой был укреплен столб с табличкой. На этой художественно исполненной табличке было начертано имя посадившего дерево и дата этого события.
Но недолго покрасовался царский дуб, хотя место, на котором он рос, было открытым, солнечным и охранялось тщательно. Ненависть, дикая, классовая ненависть обрушилась на прекрасное благородное дерево, хотя и не было оно ни в чем виновато. Темными ночами, украдкой, подбирались к дереву какие-то люди, кидали в него палки, камни, поливали резко пахнущей жидкостью. И стал погибать дуб. Без суеты, без помпы, посадили другой саженец на месте засохшего царского дубка, но и ему не было жизни. Расследование, предпринятое по указанию свыше, так как поползли было слухи («видно, недолгим будет это царствование...») показало, что главным виновником гибели дубовых саженцев были матросы, распропагандированные революционными агитаторами. Всю свою мстительность и силу злобы обрушили они на дерево, посаженное царем, который в их глазах был самым главным виновником социальной несправедливости. И казалось, этим людям, что как только этот «спрут», безжалостный и ненасытный, будет лишен власти, так сразу же все и изменится самым кардинальным образом, и будет всего много, и все будут довольным и счастливы.
По преданию, в один из своих приездов, император посадил на прежнем месте дерево и в третий раз. И оно принялось! Но уже после революции исчез и сам дуб, и решетка, окружавшая полянку, на которой он рос. И сам этот выступ значительно изменился. Исчезла гранитная лестница, заросла травою и деревьями гранитная облицовка. Чувствуется, что гранитные глыбы были когда-то вынуты и использованы для чего-то другого. В кинофильме «Мы из Кронштадта» на этом месте было отснято несколько эпизодов, благодаря чему мы можем представить себе, как тут было раньше. Строго, красиво, благородно, добротно — так был оформлен спуск к перемычке, ведущей к Северным воротам Летнего сада. На экране во время демонстрации фильма можно увидеть гранитную площадку внизу, под откосом. Площадка ограждена гранитными столбиками с висящими между ними якорными цепями. На гранитной же скамье сидит женщина. Она грызет какой-то сухарик и ждет солдата, который уходит на фронт, и должен привести сюда своего сынишку, чтоб отдать его работнику Детского дома. И вот приходит солдат со своим мальчиком, прощается с ним, но в это время появляется матросский патруль. Матросы, хотя и «краса и гордость русской революции», но по инерции продолжают презирать пехоту («крупу»), в царские времена это приветствовалось командованием и всячески насаждалось. Несколько насмешливых словечек в адрес солдата и «педагогини» — и вспыхнула ссора, чуть ли не до драки... (прибежал солдатский патруль).
Но нам, кронштадтским зрителям, гораздо интереснее в этот момент рассмотреть обстановку: так вот как было здесь раньше! И неужели все это будет восстановлено? Если Кронштадт претендует на роль центра международного туризма, то надо, наверное, этому и соответствовать. Хватит смешить туристов своим убожеством... Все, все, что оставлено нашими предками, должно быть восстановлено, приведено в порядок и сохранено навеки. И если мы гордимся своими предшественниками, то пусть и наши потомки также гордятся нами! Мы и они — одно целое, неделимое, вечное. И имя этому — Россия!
Итак, царский дуб пропал. Но, наверное, в память о нем, можно на этом же месте посадить другой, вырастив его из желудя от чудом сохранившегося дуба Макарова. Да, приходится удивляться, что Макаровский дуб все еще с нами! Хотя, если присмотреться, и этому могучему дереву досталось немало горя за его сто сорок лет жизни. Глядишь на дерево, и видишь, как много ветвей было поломано, разрублено, и видишь, что дерево подвергалось ударам и сечению острыми предметами, не говоря уж об осколках бомб и снарядов, падавших поблизости. И речь идет не только о Великой Отечественной войне. Кронштадт подвергался бомбежкам и обстрелам и в 1919-м, и в 1921-м.
Как ни грустно говорить об этом, но и знаменитый Макаровский дуб погибает! И напрасно протягивает он свои сухие ветви, умоляя обрезать их, полечить раны, подсыпать земли к стволу, прикрыть оголенные корни, и, вообще, должен быть у этой ценнейшей достопримечательности хозяин, умный и заботливый! А иначе наш прекрасный дуб до своих законных пятисот лет и не простоит. Нет, не простоит. А какая реликвия! Какой изумительный памятник славного нашего прошлого!
Лидия Токарева
Статья из газеты «Кронштадтский вестник» № 47 от 25.11.2005 г.
|
|
|
|
