|
|
Морской Николаевский собор в Кронштадте
|
В фондах Центрального военно-морского музея хранится фотография: самое начало прошлого столетия; на месте Морского Николаевского Собора — огромные штабеля дров. На самой Якорной площади в то время, как известно, рядами, на бетонных фундаментах, стояли якоря, прикрепленные к стойкам. Эту впечатляющую картину увековечил на снимке Александр Степанович Попов. Место это было унылое, глухое; прохожие старались побыстрее миновать эту глухомань или обойти стороной.
Когда идея о сооружении в Кронштадте нового каменного, большого храма одержала полную и окончательную победу, во весь рост встали две проблемы: средства и место.
В 1897 году, с Высочайшего одобрения, был создан Комитет для сбора пожертвований на строительство храма. На призыв Комитета отозвалась вся Россия! В кронштадтских газетах систематически, из года в год, печатались, по мере поступления денег, фамилии и адреса жертвователей. Нельзя без волнения читать эти списки теперь, спустя сто лет. Каких только имен там нет, каких только адресов не встретишь! Из самых далеких, самых глухих уголков России, кажется, забытых самим Богом, приходили переводы в Кронштадт, на имя комитета, иногда с крупными суммами, иногда — с совершенно незначительными. Но быть может, кто-то оторвал от себя последний грош и отправил в далекий морской город Кронштадт, в котором сам даже никогда и не бывал, но о котором, конечно же, знал.
Одновременно разрабатывался и проект будущего Собора. И к этому вопросу отнеслись с величайшей серьезностью. Долго искали того, кто мог бы с честью справиться со столь ответственным поручением. И, наконец, остановились на имени гражданского инженера Василия Антоновича Косякова — известного строителя церковных зданий. Он работал над проектом, не покладая рук, и даже совершил поездку в Константинополь, чтобы увидеть воочию Храм Святой Софии, воздвигнутый еще в шестом веке нашей эры и служивший образцом православной церковной архитектуры для последующих поколений.
Несколько сот листов чертежей хранятся в архиве Санкт-Петербургского инженерно-строительного института (бывшего Института гражданских инженеров), где учился, преподавал и директорствовал В. А. Косяков до своей кончины в 1921 году.
Проект Собора был одобрен во всех инстанциях и 21 мая 1901 года получил Высочайшее Утверждение.
В анналах легендарно-мифологического Кронштадта существует предание о том, как задумали местные власти устроить в здании Морского Николаевского собора кинотеатр (1929 год). Естественно, возникли определенные трудности. И тогда решено было обратиться к архитектору Косякову с просьбой о помощи. Высокая делегация явилась в институт, где он трудился, архитектор принял посланцев Кронштадта, выслушал и сказал: «Я строил Собор, а не кинотеатр!» И указал им на дверь.
Конечно, этой встречи не было, так как В. А. Косяков умер до этого времени. Но история эта отложилась в памяти народа не случайно: это приговор, вынесенный им антинародному деянию властей.
Немаловажным был и вопрос: где? Где стоять этому величественному зданию в маленьком, сплошь застроенном Кронштадте? Выбор пал на Якорную площадь. И, как оказалось, это было самое подходящее место: и захламленная Якорная площадь обрела благородный облик, и Собор воцарился над морем, как и Святая София Константинопольская, и пространство вокруг Собора позволяло устраивать здесь молебны, парады и народные гуляния, связанные с церковными праздниками.
Первого сентября 1901 года началась подготовка территории для строительных работ. После того, как был отслужен молебен, четырнадцать тысяч моряков принялись за очистку верхнего слоя почвы. Эта работа продолжалась и весной следующего года, а потом взялись за бетонный фундамент и заготовку гранита для цоколя и кирпича для стен. Все материалы были российского происхождения и доставлялись водою, для чего использовался и Обводный канал.
Только облицовочный кирпич и терракотовые детали были заказаны в Германии, и то только потому,
что наша фабрика в городе Боровичи оказалась на грани банкротства, а другие предприятия не могли дать изделий подобающего качества.
Восьмого мая 1903 года состоялась церемония закладки Морского Николаевского Собора. Вернее, закладка его кирпичных стен. К слову, на здание Собора пошло пять миллионов кирпичей! И присутствовали при этом и сам Император Всероссийский Николай Александрович, и обе Императрицы — Мария Федоровна и Александра Федоровна, и наследник — цесаревич Михаил Александрович, и почти все Великие княгини и Великие князья. Вся Якорная площадь была заполнена войсками и запружена народом. Все жители города, все, кто мог, вышли тогда на улицы и, стоя шпалерами, радостно приветствовали высоких гостей.
Вначале Собор местные жители, как это было тогда принято, называли Морским Никольским, ибо был он во имя Святого Николая Угодника, в просторечии Николы. Но, видя и чувствуя, какое огромное внимание Император Николай Второй уделяет строительству Собора, люди постепенно стали отмечать заслуги Императора, одобрять их. И все чаще и чаще слышалось в разговоре «Николаевский» вместо Никольского. И в этом факте видим мы отражение народного мнения. А что может быть выше народного мнения? Оно переживает все царства и века!
Славно потрудились члены Строительного Комитета, возглавлявшие строительство Морского Николаевского собора. В него входили, каждый в свое время, главные командиры Кронштадтского военного порта — вице-адмиралы Н. И. Казнаков, С. О. Макаров, А. А. Бирилев, К. П.Никонов, морской министр И. К. Григорович и Р. Н. Вирен, последний Главный командир Кронштадтского военного порта. Все они — крупнейшие военно-морские деятели России, благодаря которым страна обладала морским могуществом, достойным Империи.
С 1907 года началась внутренняя отделка. А когда проведено было паровое отопление, работы стали идти круглый год. Лучшие мастера были привлечены к работе в Соборе. И, наконец, 10 (23) июня 1913 года состоялось освящение Храма, возведенного в честь двухсотлетия флота Российского и трехсотлетия Царствования Дома Романовых.
И предстал перед людьми Кронштадтский Морской Николаевский Собор во всем своем великолепии. Воспринимался он не только как Храм, но и как памятник русской морской славы. Архитектура Собора, выдержанная в византийском стиле, его отделка и церковное убранство представляли собою, как в главном, так и в мелочах, единое целое. Единство художественного стиля архитектуры и внутреннего убранства (иконостас, сени, престолы, утварь, церковные сосуды, Евангелие, хоругви, кресты и прочее) делало наш Собор истинным и непревзойденным шедевром. Богатство отделки, тонкий вкус и высочайшее качество исполнения вызывало восхищение всех, без исключения.
По красоте отделки и тщательности выделки каждой детали наш Морской Николаевский собор не имел себе равных среди храмов своего времени.
До 1927 года в Морском Николаевском Соборе в Кронштадте службы еще продолжались. Однако 14 октября 1929 года Храм был закрыт по решению Леноблисполкома, утвержденному Центральным Комитетом ВЦИК. Имущество было передано Госфонду, который и распорядился им соответственно большевистским методам. И вскоре не осталось ничего. Народ с ужасом наблюдал за этими «свершениями» новой власти. 14 февраля 1930 года на Якорной площади состоялся настоящий шабаш. Узнав, что с Собора будут сбивать кресты и снимать колокола, народ сбежался на Якорную; молча, по колено в снегу, в темноте, стояли люди у стен Собора, по стенам которого ползали черные фигуры богоборцев с веревками и лебедками. Когда полетели кресты, когда с жалобным звоном стали падать колокола, один за другим, многим присутствующим становилось дурно. Слышались тихие рыдания женщин. Кого-то увозили на машинах скорой помощи. Все это было выдаваемо за антирелигиозный митинг, выражающий волю трудящихся масс!
В 1932 году в здании бывшего Морского Собора был устроен кинотеатр. На место образа Спасителя, над главным входом, вставили известный портрет писателя Максима Горького, отчего и здание кинотеатра стали именовать «Максимкой».
Интересный случай произошел с В. А. Булаховой, жительницей нашего города, ныне покойной. Поехала она к родным, в Северо-Крымск. И там, на вокзале, у нее украли документы. В полном расстройстве прибежала она в милицию и попросила дать ей хотя бы справку о том, что она заявляла о краже: иначе ее не пустят в Кронштадт без документов. Милиционер хитро прищурился и сказал: «А как Вы докажете, что вы из Кронштадта?» «Не знаю, — растерялась Вера Андреевна. — Ну хоть у соседей моих родных спросите». «Нет, Вы мне лучше скажите, как называется самое большое здание Кронштадта». «Максимка!» — брякнула с ходу Вера Андреевна. «Ну вот, теперь я точно знаю, что Вы, действительно, из Кронштадта». И дал ей справку.
В сентябре 1941 года, когда Пулковская Астрономическая обсерватория оказалась под угрозой захвата фашистскими войсками, в подвальное помещение нашего Морского Собора перенесли звездные часы, которые так нужны были для корректировки времени и летчикам, и подводникам, и морякам надводных кораблей. Тут и сохранялся тончайший и сложнейший механизм часов. Потом они снова вернулись к себе домой, в Пулково. А на вершине купола Собора, как известно, был оборудован наблюдательный пункт. Это были глаза Ленинградского фронта. Глаза, которые видели почти все. И еще раз хочется сказать великое спасибо строителям Морского Николаевского собора: он так пригодился в суровую годину, он верно служил Кронштадту и России.
В 1953 — 1954 годах была осуществлена реконструкция и приспособление здания под киноконцертный филиал Кронштадтского Дома офицеров. Широкоэкранное кино, театральная сцена, зрительный зал на 1250 мест. Навесной потолок, хоть и расписанный эпизодами из истории флота, загубил акустику. И в некоторых частях зала было невозможно уловить ни звука. Но было чисто, нарядно, тепло.
Гипсовые знамена над сценой и другие украшательские ухищрения новых владельцев здания совершенно не сочетались с остатками прежней византийской роскоши. Все чаще и чаще раздавались голоса, что необходимо убрать эти дощатые перегородки, раскрашенные масляной краской под мрамор, раскрыть интерьер взору людей. Маршал Язов
вынужден был прислать своего представителя «посмотреть». И вот стоит этот генерал, смотрит, прищурившись вокруг себя. Думал, думал и, вдруг, произнес: «Нет, готовый Дворец культуры, пусть остается так». Тут были представители и от ГИОПа, и от Художественного фонда СССР, и от Общества охраны памятников, и от общества «Знание» — человек двадцать — все громко ахнули. А представитель маршала Язова молча удалился и, как потом выяснилось, так и доложил Язову, и тот запретил «впредь поднимать этот вопрос».
Большой ошибкой военного командования было решение разместить в галереях второго этажа экспозицию филиала ЦВММ «Кронштадтская крепость». Помещение не подходит для экспозиции (по музейным правилам), лестница — крутая, очень высокая, да еще и винтовая, крайне опасна для массового использования. Лифта нет. Пожилым посетителям трудно подниматься в музейные залы. Кроме того, крыша протекает настолько, что часть экспонатов пришлось увезти обратно в Центральный Военно-морской музей! А почему протекает крыша? Почему по стенам стекают струи воды? Да потому, что украдены медные листы, покрывающие купола. И кое-где, вместо медных листов, покрыты они черным кровельным материалом, что убивает красоту здания. Медные трубы водостоков обрезаны.
Большим утешением явилось для многих жителей Кронштадта установление креста на главном куполе. Но надо защитить и мозаичные иконы на фасадах Собора, восстановить козырьки над ними. Не зря же они были, наверное, устроены. Плохо было иконам, когда их забили досками и заштукатурили, разрисовав под кирпич. Но и теперь, ничем на защищенные от атмосферных осадков, они очень страдают.
Невозможно описать того, что происходите нашим Морским Николаевским Собором. Военные хозяева ссылаются на нехватку средств. И поэтому, дескать, все так плохо. Но плохому хозяину и хорошие средства не в прок. И теперь, когда Церковь пытается принять участие в судьбе изумительного по красоте здания, можно хоть немножко питать надежду, что оно будет спасено и восстановлено в прежнем своем великолепии.
Наш Морской Николаевский Собор задуман был как Храм-памятник погибшим морским чинам. Внутри него были расположены черные и белые мраморные доски. Черные — с именами офицеров морского ведомства, погибших в боях и при исполнении своего служебного долга; нижние чины обозначались не по именам, а шли общим числом, за исключением тех, кто совершил выдающийся подвиг и чьи имена занесены отдельно. На белых мраморных досках, расположенных в алтаре, были запечатлены имена священнослужителей, служивших на военно-морских судах и погибших в море. Белые и черные мраморные доски, хранившие память о подвигах русских моряков, всех флотов и флотилий, были сняты и пущены на хозяйственные нужды. Даже говорить об этом стыдно.
Разрушение храмов, насмешка над Верой, попрание духовных ценностей, выработанных человечеством и замена их низкими, пошлыми идеалами ведут к гибели народов, не уважающих друг друга, к самоуничтожению.
Наш Морской Николаевский собор! Ты с нами! Спасибо тебе за твое терпение и за твою красоту. Прав был великий наш русский писатель Федор Федорович Достоевский, говоривший о том, что мир спасет красота. Ибо в нашей Вере так много красоты: и красота обрядов, и красота церковного языка, и красота наших святых, наших храмов, красота самой Веры, красота и сила молитв.
Лидия Токарева
Статья из газеты «Кронштадтский вестник» № 37 от 16.08.2005 г.
|
|
|
|
