А. В. Шелов

Исторический очерк крепости Кронштадт
 

ГЛАВА I.

Исторический очерк значения острова Котлина.

      Прежде чем приступить к изложению исторического очерка Котлина рассмотрим влияние устья Невы на историю торговли и развития наших северных губерний.
      Еще в древности владение устьем Невы представляло большую важность для соседей, так как оно было началом великого водного пути «от Варяг в Греки». Это был первый торговый путь, способствовавший оживлению разрозненных славянских племен. По нем воинственные купцы Норманны привозили свои товары и посредством его могли появляться у берегов Черного моря, совершая набеги на мирных жителей. Но из-за устьев Невы вряд ли были споры, потому что славяне не вели морской торговли и Варяги, господствуя на водах Балтики, имели свободный вход в Неву. Однако с течением времени дело должно было измениться. Славяне объединялись под властью Рюриковичей, северные города Псков и особенно Новгород, расширяли свою торговлю. Ввиду же торговых интересов, охранение выходов в Балтийское море из больших рек было главной заботой Новгородцев, а потому и Нева была обычным местом битв. В особенности установились неприязненные отношения со шведами с 1157 года.
      Одновременно со вступлением татар в пределы России, папа Григорий IX, желая удержать за шведами Финляндию, поднял настоящий крестовый поход против русских, и через три года в устье Невы на кораблях пришло шведов «множество много зело». Неприятельский флот поднялся по Неве до устья Ижоры и здесь, в 1240 году встречен был Новгородцами под предводительством Александра Ярославовича, Русские одержали победу, за которую князь и был почтен названием Невского. С того времени в устьях Невы Новгородцы держали морскую стражу для своевременного уведомления о приближении неприятеля со стороны моря ¹⁾.
      Татарское иго изнурив и ослабив южную Русь, подвинуло князей на собирание Северо-восточной и перенесло сюда же центр культуры, а прекращение торговых отношений с южными соседями, заставило Новгородцев всецело обратиться к Балтийскому морю. Дремучие леса и болота, преграждавшие доступ татарам, удобство сообщения с морем, обилие пушного зверя, спрос на меха в Европе, наконец, деятельный характер самих жителей, - все это представляло весьма благоприятные условия для развития торговли и в гаванях Новгородских начали появляться иностранные суда. Надо заметить, что в славянских городах Балтийского побережья издавна существовали купеческие братства, предшествования Ганзейскому союзу ²⁾, а в половине XII века образовалась и Ганза, получившая всемирную известность.
      Новгород, владея ключом главных торговых путей, идущих с востока и юга, получил на европейских рынках особенно важное значение. Сами ганзейцы признали Новгородскую контору источником, из которого произошли все прочие конторы. Разумеется шведам хотелось захватить устье Невы и иметь в своих руках проход купеческих кораблей к Новгороду, чтобы приобрести влияние на торговлю и политику всей Ганзы, с которой они были не в ладу.
      В 1300 году шведы овладели побережьем Невы, возвели у устья реки Охты город и утвердили его «твердостью несказанной» в новую крепость Ландскрону, - был назначен сильный шведский гарнизон. Не долго, однако, владели устьями Невы пришельцы: в следующем году поднялся для возвращения столь важной потери сам великий князь Андрей Городецкий и привел под стены Ландскроны низовые и новгородские полки. Город был взят, раскопан, гарнизон частью истреблен, частью отведен в плен: но сами русские не позаботились сейчас же утвердиться в земле Ижорской и только в 1322 году в защиту от шведов, грабивших русских купцов, Новгородцы возвели крепкий город Орешек, а в следующем году заключили со шведами Ореховский трактат ³⁾.
      Много лет владели Новгородцы устьями Невы, но не обеспечили себе прочного господства на море. Причиной этого, вероятно было то, что Новгородцы занимались больше своими внутренними делами, и не было гениальных людей, широко смотревших на торговлю, которые бы оценили стратегическое значение острова Котлин, а отсутствие военного флота, который один только мог закрыть доступ к устью Невы, не допускало правильной охраны морского пути.
      Владение наше продолжалось до 1583 года, когда Иоанн Грозный должен был уступить Швеции русские города в земле Ижорской; но по Тявзинскому договору 18-го мая 1595 года русским были возвращены все древние новгородские владения в земле Ижорской. Береговая пограничная черта к северу от устья реки Сестры осталась почти та же, как была постановлена Орешковским договором, к югу же от устья этой реки граница направлялась поперек Финского залива и проходила через середину острова Ретусари (рис. 1) нынешнего Котлина ⁴⁾.
      Таким образом, Шведы возвратив нам все земли, тем не менее лишили нас возможности укрепить Ретусари и этим заградить вход в Неву. Приложенная здесь карта (Морская граница 1595 года) представляет точный снимок с южной части официальной шведской карты того времени, оригинал которой находится в государственном архиве в Стокгольме.
      Истощенная смутным временем, Россия 17 февраля 1617 г. заключила Столбовский договор, по которому Михаил Федорович отказался за себя и за потомство от земли Ижорской. Наши потери по Столбовскому договору прекрасно охарактеризованы речью Густава Адольфа на сейме 1617 года: «одно из величайших благ, дарованных Богом Швеции», заявил король, - «заключается в том, что русские должны отказаться от захолустья, из которого так часто беспокоили нас; теперь без нашего позволения они не могут выслать ни одной лодки в Балтийское море. Теперь у русских отнят доступ к морю и, надеюсь, не так легко будет им перешагнуть эту преграду».
      Русские хорошо сознавали всю важность этой потери и в 1656 году царем Алексеем Михайловичем предложено было занять все побережье от Риги до Невы, а также и берега Ладожского озера; для исполнения этого одновременно направлялись на разные пункты четыре отряда. Назначение третьего отряда стольника и воеводы Потемкина было «идти на Свейский рубеж, на Варяжское море». Потемкину было дано 1000 человек и в том числе, на случай морских экспедиций, были кормщики и, отправленные из Москвы, 510 донских казаков, как опытные бывалые моряки. Воевода вступил в Ингрию, сжег Канцы и, облажив Орешек, простоял под ним до осени. Летом он с частью своего отряда успел сделать морской набег, 22 июля ходил он «с ратными людьми, судами на море», и у Котлина острова «взял полу-корабль и поймал языка начального человека, 8 человек солдат и наряд (т. е. пушки) и знамена поймали, а на Котлине острове латышане деревни высекли и выжгли». Осенью весь отряд отступил ⁵⁾. Из этого видно, что Котлин был населен еще давно, хотя вероятно слабо, потому что Шведы не имели на нем опорного пункта для своего флота.
      Впоследствии шведы построили две крепости, чтобы вполне господствовать на берегах Финского залива, а именно: Нарву и Выборг, но не догадались запереть устье Невы, укрепив Котлин.
      Из вышеизложенного исторического очерка видно, что берега Невы служили предметом упорной и многовековой борьбы между соседями. Не одна любовь к морю Петра Великого, а изучение истории этой борьбы и верная оценка стратегического и географического положения устьев Невы, вероятно, послужили основанием для заложения Петербурга и перенесения сюда столицы гениальным ее основателем.
      Несмотря на долгие годы владения островом Ретусари, никто до Петра Великого не оценил его важного значения, не догадываясь, что этот остров и отмели, идущие от северного и южного берегов материка, защищают от больших неприятельских кораблей всю часть моря, лежащую к востоку от Котлина и, таким образом, в случае укрепления пролива, задерживают неприятеля в 25 верстах от устья Невы. Главным объяснением такого невнимания к острову Котлину со стороны русских являлось полное отсутствие военного флота и незнание вообще морского дела. шведы же смотрели на эту часть побережья, как на страну бедную и малонаселенную.
      С созданием Петербурга на границе государства, Петр Великий должен был явиться решателем вековых споров из-за обладания Ингрией. Он должен был искать способа защиты Петербурга с моря и, конечно, знал о существовании острова Ретусари, как называли его шведы. (Рычарт, Рисерт, как писали его в наших бумагах), который лежит под 59^о 59' северной широты и 47^о 26' восточной долготы. Гениальный ум Петра не мог не обратить внимания на пустынный остров, могущий служить надежной защитой Петербургу и оберегать устье Невы и Ладожское озеро от непрошенных гостей.
      Что касается названия Котлин, то в бумагах наших оно появляется лишь в 1706 году в записке Брюса, но долго еще называли его Рисертом и т. п. По преданиям название Котлин произошло от котла, найденного нашими солдатами на острове.